Кроме того, Лакан избрал гораздо более междисциплинарный подход к психоаналитической теории. Он советовался с Сальвадором Дали при написании диссертации на тему паранойи и на протяжении своей карьеры неоднократно ссылался на принципы структурализма. В еще более широких масштабах Лакан обращался к немецкой философии; например, опираясь на интерпретацию Александром Кожевом гегелевской диалектики господина и раба как на основу своего понимания интерсубъективных отношений[22]. Эти влияния показывают, что даже выступая за возврат к Фрейду, Лакан был намерен развивать свой собственный отличительный стиль психоанализа. Такой стиль, который был бы ориентирован на воссоздание квинтэссенции идей Фрейда, не выдавая при этом его взгляды за незыблемую догму. В то же время он отвергал бы принципы, устанавливаемые руководящими органами дисциплины. Это в полной мере проявилось, к примеру, в неприятии Лаканом эго-психологии — ответвления психоанализа, которое получило распространение в Америке после Второй мировой войны. Кроме того, лакановская версия психоанализа будет охватывать самые последние интеллектуальные инновации и по-прежнему соответствовать более широким целям французской теории.
Хотя в 1936 году Лакан уже представлял более раннюю версию того же доклада, начало его репутации интеллектуала положила презентация «Стадия зеркала как образующая функцию Я» на шестнадцатом конгрессе Международной психоаналитической ассоциации в 1949 году. Концепция стадии зеркала, безусловно, представляет собой один из самых важных научных вкладов Лакана, проложивших путь к пониманию значимости этого ученого теоретиками фильма. В общем смысле, стадия зеркала относится к конкретному моменту в раннем развитии ребенка (т. е. возрасту от шести до восемнадцати месяцев), который объясняет формирование эго. Как подробно описывает Лакан, ребенок впервые видит в зеркале свой образ и осознает себя как независимое и единое целое, несмотря на то что ему еще недостает физической координации для совершения автономных действий. Хотя в эссе есть несколько ссылок на эмпирические данные, стадия зеркала в более общем плане предполагает гипотетическое событие, которое иллюстрирует базовое несоответствие в том, как структурируется субъективность. Многие восприняли эту общую критику субъективности как более значительное посягательство на убеждение в том, что самость — это врожденное или самоопределяющееся явление. В этом отношении Лакан стал частью поворота к антигуманизму — общей тенденции среди французских теоретиков к оспариванию или неприятию основополагающих принципов западной мысли. Чтобы вновь обратить внимание на этот вопрос, Лакан утверждает, что субъект сталкивается с проблемой ложного опознавания. Образ, который ребенок видит в зеркале, — на самом деле не его собственное «Я», а другой. Это означает, что образ, видимый в зеркале, вызывает как нарциссическую одержимость недостижимым идеалом, так и неизбежное чувство неполноценности или отчуждения. Лакан более широко охарактеризовал этот обмен как часть Воображаемого состояния, которое предшествует вступлению ребенка в Символическую область, определяемую языком. Эти два порядка сосуществуют с третьим — Реальным, но несводимы к нему. Эти различия приобрели дополнительное значение в дальнейшей лакановской мысли, сформировав основы его психоаналитической теории точно таким же образом, как и трехкомпонентная топография (т. е. Ид, эго и суперэго) формировала для Фрейда основы человеческой психики.
На протяжении 1950-х годов Лакан продолжал уделять все большее внимание языку. Это было связано с его интересом к возврату к исходным словам Фрейда и к важной роли вербализации в рассказе анализанда, но также явилось следствием его обращения к лингвистике и Соссюру, в частности, благодаря дружбе с Клодом Леви-Строссом и Романом Якобсоном. Начав заниматься этим новым материалом, Лакан, конечно, не ограничился простым применением лигвистики в соответствии с принятыми нормами. К примеру, в одном из своих знаменитых выступлений Лакан перевернул соссюровское определение знака таким образом, что означаемое, или смысл, уже не предшествовало означающему — формальной единице или посреднику, необходимому для означивания. В некотором отношении, стадия зеркала уже предвосхищает этот переворот. По сути, она ставит образ объекта впереди самого объекта. И по мере того, как этот образ продолжает накапливать культурный капитал или обменную ценность, он доминирует над объектом, с которым соотносится. Согласно той же логике, субъект представлен как означающее, посредник, лишенный полноты смысла или бытия. Он существует лишь для других означающих внутри сети значений или цепи означающих. В то же время это конкретное описание заимствовано из работы Якобсона, посвященной «переключателям» — грамматическим единицам, таким, например, как личные местоимения, обозначающим говорящего субъекта, но исключительно в соотнесении с тем контекстом, в котором эти единицы произносятся.
22
Рудинеско (1997) и Мэйси (1988) дают более подробную информацию об этих интеллектуальных влияниях.