— Просто предавать — неинтересно! Надо выбрать подходящий момент. Грозный — молодец! Ущучил в удачную минуту… На взлете. И заработал кучу фишек. Посмотрим, как он этим состоянием распорядится.
И прибавлял, весь погруженный в думы о своих избирателях:
— Пока хлопочешь, нервничаешь, беспокоишься, вычисляешь, за кого голосовать, ты — незрел. Но когда осознаешь: все будет одинаково, кто бы ни победил, кого бы ни выбрали, ибо все будут стремиться к одному, набиванию собственных карманов, значит, не стоит вообще думать на эту тему, тогда ты вполне готов к продолжению жизни и сохранению себя среди оглоедов и дуроломов.
Он говорил:
— Кто бы ни победил — разницы нет!
Мы катили на роликах по набережной Москвы-реки, и Маркофьев балагурил:
— Ерунда, Ивану меня не взять. Я — опытный аферист, а он — начинающий.
— Ты не забыл, ради чего мы все это затеяли? — спрашивал он. И напоминал. — Ради обретения волшебного, неземного острова. Корсики… Ну, так и не будем портить нервы пустяками. Не будем портить нервы на пути в рай.
Обсуждая и осуждая подлость Грозного, Моржуев и Овцехуев наперебой восклицали:
— Так я и знал!
— Я знал, что этим закончится!
Маркофьев же философски изрекал:
— СБЫВАЮТСЯ ТОЛЬКО ХУДШИЕ ПРОГНОЗЫ, ОПРАВДЫВАЮТСЯ ТОЛЬКО ХУДШИЕ ОПАСЕНИЯ.
Нет, не напрасно он себя успокаивал.
На каждом своем брифинге наш конкурент трезвонил о тайных предложениях, сделанных ему Маркофьевым, раздавал ксерокопированные копии документов, соглашений, которые Маркофьев предлагал ему подписать. Публиковал списки многочисленных жен моего (и своего бывшего) друга. Это было отвратительно, поскольку сговор между ними был тайным.
* ЕСЛИ ВСТУПАЕТЕ С КЕМ-ЛИБО В СЕКРЕТНЫЙ СГОВОР ИЛИ СОВЕРШАЕТЕ КОНФЕДИЦИАЛЬНУЮ СДЕЛКУ — НИКОГДА НЕ РАССЧИТЫВАЙТЕ НА ПОРЯДОЧНОСТЬ ПАРТНЕРА. Такого понятия ни в делах, ни в жизни не существует.
Контрольный вопрос. Какой подложенной свиньи следовало теперь ожидать Ивану Грозному?
Ответ. Правильно, что помощники и газетчики через некоторое время сдадут с потрохами и его — следующей бригаде разоблачителей.
Поэтому: НЕ НАДО ЖЕЛАТЬ СОСЕДУ: "ЧТОБ ТЫ СГОРЕЛ!", ПОСКОЛЬКУ ПОЖАР МОЖЕТ ПЕРЕКИНУТЬСЯ НА ВАШЕ ЖИЛИЩЕ.
Так и случилось. Грозный заполыхал, превратился в живой факел, от которого все шарахались. (Но об этом — дальше).
Пока же Маркофьев пытался с негодяем-предателем и двурушником увидеться и договориться заново, но — безуспешно. И ему оставалось лишь огрызаться. Он тряс перед избирателями платежными ведомостями, в которых стояла подпись Грозного — а суммы за сотрудничество с нашим объединением продажный писака получал немалые — но Маркофьеву верили как-то вяло. Людские симпатии и антипатии изменчивы и под стать капризам погоды и моды.
Теперь уже не Маркофьев, а Иван находился в центре внимания прессы и ТВ. Все издания в унисон твердили о смелости, неподкупности и крайне опасной для жизни журналиста неуступчивости в конфликте с властями. Направо и налево Грозный раздавал резкие, хлесткие интервью. Каждое его слово тиражировалось многомиллионными тиражами и эфирными сигналами. (Это было неудивительно: связи в многочисленных средствах массовой информации у него накопились преогромные. Да и не только в этих кругах он считался своим.)
На предвыборных плакатах Иван был запечатлен в обнимку с директором ФСБ и руководителем службы внешней разведки. Втроем они являли собой живописную монументальную группу, перевитую, к тому же ленточкой с надписью: "Возьмемся за руки, друзья!"
Напрасно Маркофьев кричал с трибун:
— Раз он такой смелый, зачем ему такие защитники?
Никто его доводов не слушал, да и не хотел услышать. Грозный же, норовя окончательно подкосить соперника, кричал надрывно:
— Не могу допустить и не допущу, чтобы во власть пришел жулик и авантюрист Маркофьев! Сограждане! Лев уже не просто готовится к прыжку! Он уже прыгнул и выпустил когти!
Он всюду ездил с гитарой и, обливаясь слезами, пел про Афган и Чечню, про то, что все мы мало говорим друг другу комплиментов. Ему вторил хор нанятых цыган и ансамбль песни и пляски бывшей советской, а теперь российской, но от этого не менее сурово выглядевшей на сцене армии, ему нестройно подтявкивали некоторые из переметнувшихся на его сторону сатириков-юмористов… Исполнительница народных песен Сивухина впрямую заявила, что культуру в условиях тотального кризиса доверия к власти способен защитить только сам не чуждый вокальных притязаний Иван, а не заезжий прохиндей с чемоданом, полным долларов. Но потом, когда Маркофьев отвалил ей из этого чемодана половину зеленоватых купюр, снова запела под балалайки и баян душещипательную, посвященную мужскому обаянию Маркофьева шлягерную композицию "За околицей", где наличествовали вызывавшие рыдания всей женской половины населения строки: