Сняла решительно,
А он не попросил…
Если еще совсем недавно победа Маркофьева на выборах не вызывала сомнений, теперь она подернулась дымкой неосуществимости. Можно было плюнуть на пиррову затею, тем более, мой друг-фантазер постоянно придумывал и изобретал все новые направления деятельности — для завоевания целого мира, а не жалкой депутатской должностишки, но не таков был Маркофьев, чтобы упускать добытое, отказываться от достигнутого, бежать от трудностей. Погрязший и изрядно поднаторевший в обманах, интригах, плетении заговоров Грозный был для него раздражающей мулетой, ярящей препоной, которую следовала смести с дороги…
— Учись у этого скота, — говорил мне Маркофьев. — Учись, пока я его не обыграл.
И еще он говорил:
— Грозный думает, что меня обхитрил. Хрен ему с маслом! ХИТРОСТЬ — ПРИЗНАК ГЛУПОСТИ. Кто и кого может обмануть? Если все видят друг друга насквозь и уже заранее могут сказать, кто и что сделает, какой шаг совершит, поступок предпочтет, кульбит выкинет…
— Что отличает человека от животного? — рассуждал Маркофьев. — Прежде всего — вуалирование. Затемнение неприглядных сторон своей деятельности. Юмор. Хотя берусь утверждать, что у животных есть чувство юмора! Язык. Но животные, рыбы и птицы общаются между собой. Главное же отличие — ИНТРИГА. Умение человека ее плести, в то время как животные этого дара начисто лишены. Бросить словечко кстати, стравить, подтасовав события, двух до того неплохо ладивших людей, изобрести такой мотив невинному поступку, что у слушающего это истолкование волосы зашевелятся от ужаса
Он говорил:
— Люди собираются на избирательных участках, отдают голоса депутатам, которые сулят лучшую жизнь. А если бы за кандидатов из числа людей голосовали животные? Все эти лисы, зайцы, медведи, тигры, львы и киты, которых люди притеснили донельзя, так, что дальше некуда? Кого из отстаивающих права сильных выбрали бы зверюшки, рыбки, птички? Боюсь, никого. Люди заботятся только об устройстве своих дел…
Наблюдая избирательные представления и концерты Ивана, оценивая его рекламные плакаты и телевизионные ролики, снятые по моим сценариям о Маркофьеве, я склонялся к мысли, что приравнивание людей к дрессированным цирковым или диким животным не столь уж неправомерно. Чем отличались агитирующие покупать жвачку и пиво исполнители — от танцующих лошадей и наряженных в цилиндр обезьян, которые, по команде хозяев, за кормежку, исполняют затверженные па и трюки, творят ужимки и гримасы, осуществимые только путем вышколенной и затверженной тренировки? Чем отличались от этих исполнителей зазывальщики и агитаторы, манившие проголосовать за того или иного кандидата? А толпы, которые покорно шли к урнам, разве не напоминали зайчишек в паводок на островке? Некуда им было деваться… Но вдруг непостижимым образом они превращались в парнокопытных и могли взбрыкнуть…
Благодаря усилиям Грозного наружу выплыли факты о свинофермах под Чернобылем, контактах с Клаудией Шиффер и Йокой Оной, продаже с молотка здания института… И кормлении мурены специально привозимыми лобстерами. Напрасно Маркофьев кричал, что лобстеры были заморожены и с закончившимся сроком годности, картинки его роскошной жизни производили на неизбалованных деликатесами выборщиков малоприятное впечатление, а то и отпугивающий эффект.
Наше рекламно-модельное агентство отбивалось от нападок как могло. В частности, был распространен пресс-релиз, в котором утверждалось, что деньги, вырученные от продажи особняков в центре столицы, ушли на закупку шприцов для малоимущих наркоманов.
Подробности не впечатляли наэлектризованную массу, не производили впечатления на жаждавший сенсаций электорат.
Напрасно Моржуев и Овцехуев, а также подведомственные им группы энтузиастов писали на стенах разноцветными спреями "Маркофьев прав!"