Глубокие связи теории государства и права прослеживаются также и с теоретико-правовыми науками — философией права, социологией права, сравнительным правоведением, юридической конфликтологией. И это вполне понятно, имея в виду не только общность объектов и близость предметов их изучения, но и сходство методов их исследования.
Следует, однако, заметить, что далеко не все ученые разделяют данную точку зрения в отношении философии права и социологии права и относят их к системе юридических наук. Многие философы и социологи издавна были склонны рассматривать их не иначе, как в качестве составных частей философии и социологии[49]. Это тоже вполне понятно, имея в виду цеховые, корпоративные научные интересы.
Еще Гегель в своем известном произведении «Философия права» отмечал, что «наука о праве — это часть философии. Она должна поэтому развить идею, представляющую собой разум предмета, из понятия или, что то же самое, наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета».
«Сословие юристов, — сетовал мыслитель по поводу философии права, — которое обладает особым знанием законов, считает часто это своей монополией, и кто к сословию не принадлежит, не должен иметь тут голос». Но как нет необходимости быть сапожником, чтобы знать, «хорошими ли приходятся ему сапоги, так не надо принадлежать к цеху, чтобы иметь знание таких предметов, которые затрагивают общие интересы».
Однако это весьма спорное утверждение. На него Г. Ф. Шершеневич вполне резонно отвечал: «Конечно, всякий может чувствовать, что сапог жмет, но всякий ли способен указать, как нужно сделать сапоги, чтобы они не жали ногу? Ощущение непригодности государственного устройства или правового порядка доступно каждому гражданину, но разве это есть понимание непригодности исторической формы, основанное на знании сущности государства и права?»
«Философы превратили философию права в придаток философии, и вместо того, чтобы строить представление о праве и государстве, исходя из явлений действительности, открывающейся при изучении государственного устройства и государственного управления, содержания норм права и их осуществления при применении, философы хотят навязать правоведению свои представления, построенные вне всякого соприкосновения с данными действительной государственной и правовой жизни»[50].
В настоящее время острота спора о принадлежности философии права, так же, как и социологии права, уменьшилась. Этими науками и дисциплинами занимаются в основном юристы. Однако для ряда философов и социологов вопрос остается все еще открытым.
Говоря о соотношении теории государства и права и философии права, следует заметить, что они органически сочетаются друг с другом, взаимно дополняют друг друга, но, вместе с тем, они не взаимозаменяют друг друга. Ибо, если теория государства и права занимается выявлением и изучением общих закономерностей развития государства и права, то философия права имеет дело в основном с процессом познания и объяснения сути правовой материи, с процессом изучения и философского объяснения правового бытия.
Предмет философии права, отмечает в связи с этим Д. А. Керимов, можно охарактеризовать как разработку логики, диалектики и теории познания правового бытия[51]. Философию права, утверждает Ю. Г. Ершов, следует рассматривать как науку о познавательных ценностных и социальных основах права[52]. Философия права, по мнению С. С. Алексеева, выступает как научная дисциплина, призванная «дать мировоззренческое объяснение права, его смысла и предназначения, обосновать его под углом зрения сути человеческого бытия, существующей в ней системы ценностей»[53].
Теория государства и права находится в тесной связи со сравнительным правоведением. В отечественной юриспруденции сравнительное правоведение длительное время находилось на периферии научных исследований и юридического образования. В западноевропейских университетах эта дисциплина изучается и преподается уже более ста пятидесяти лет.
49
В начале XX в. в отечественной юридической литературе бытовало мнение о том, что не только социология права, но и все правоведение является составной частью социологии. Основным аргументом при этом служило утверждение, что «правоведение, как и социология, разыскивает законы развития общественной жизни» (Гамба- ров Н. Задачи современного правоведения. СПб., 1907. С. 31). Однако данное мнение не имело широкой поддержки.