В результате насилие было применено к нескольким десяткам осуждённых, также был нанесён материальный ущерб на несколько сотен тысяч рублей.
Рассмотрим следующий пример.
Лечебно-исправительное учреждение (ЛИУ) ГУФСИН России по Н-ой области 13 раз посещалось членами ОНК, замечаний в адрес сотрудников не поступало. Фактов демонстративно-шантажного поведения осуждённых в течение года, предшествующего событию, зафиксировано не было. Жалобы во ФСИН России на неправомерное водворение в ШИЗО, применение физической силы и нарушение прав осуждённых тоже не поступали.
Вместе с тем имелся один факт, подтверждающий наличие конфликта между осуждёнными отрицательной направленности и осуждёнными, сотрудничающими с администрацией. Так, на почве неприязненных отношений осуждённый Ш., находясь в помещении вещевой каптёрки отряда, нанёс осуждённому Л., трудоустроенному старшим дневальным, удар гвоздём в нижнюю часть спины. При осмотре осуждённого Л. у него были обнаружены телесные повреждения: одна колото-резаная рана в области нижней части спины.
По мнению бывших осуждённых, «конфликт назревал давно, ведь в этом исправительном учреждении уже несколько лет администрация при помощи своих подручных творит беззаконие и самоуправство»[75].
Если исходить из того, что слова бывших осуждённых являются правдой, а иные сведения, подтверждающие или опровергающие их, отсутствуют, то накопление конфликтной массы в ЛИУ происходило именно за счёт давления одной части осуждённых на другую. При отсутствии альтернативного способа разрешения данного противоречия произошла массовая дезорганизация деятельности учреждения, из-за чего пострадали 50 осуждённых, 15 из которых были доставлены в больницу, а один погиб.
Эскалация конфликта развивалась следующим образом.
В районе 16:00 в учреждение привезли шестерых осуждённых из другого территориального органа. Согласно свидетельским показаниям, обыск вновь прибывших осуществляли не сотрудники, а сами осуждённые. Во время обыска пропала часть вещей прибывших. Осуждённый М. стал возмущаться данным фактом, вследствие чего был сильно избит. Когда осуждённый М. стал кричать, другие осуждённые из отряда карантина начали бить стёкла и звать на помощь.
Осуждённые, находившиеся в отрядах, услышали крики и стали подавать сигналы в ответ, чтобы привлечь внимание сотрудников.
Спустя некоторое время в учреждении начались волнения. Основная масса осуждённых стала ломать двери и устраивать поджоги. Около 100 осуждённых направились в помещения отрядов, в которых находились осуждённые, наделённые функциями администрирования, и стали их избивать. Угроз и нападений на сотрудников администрации зафиксировано не было.
Около 18:50 указанная группа осуждённых проследовала в сторону КПП и стала выкрикивать требования выпустить из ШИЗО осуждённых М. и С., при этом обвиняя сотрудников администрации в незаконном применении в отношении этих людей физической силы.
В 19:15 начальник учреждения в целях недопущения дальнейшей негативной эскалации конфликта дал разрешение на вывод осуждённых М. и С. из ШИЗО к воротам КПП. После того, как осуждённые убедились в отсутствии у выведенных телесных повреждений, они пошли на контакт с сотрудниками администрации и пропустили пожарную машину для тушения ранее подожжённых ими деревянных построек. Гражданский персонал и сотрудники женского пола были выведены из учреждения в целях обеспечения их личной безопасности.
В районе 20:00 по сигналу тревоги прибыл отряд специального назначения, однако физическая сила ни к кому не применялась. К 21:30 обстановка в учреждении нормализовалась.
Причиной случившегося осуждённые и их родственники в интервью средствам массовой информации называли факты неправомерного воздействия по отношению к осуждённым со стороны т. н. «активистов»:
«Мы знали от своих близких, что “общественники” вымогают деньги, избивают, пытают и даже насилуют. Система была такая: десять “активистов” издеваются над одним, потом приводят следующего – и так далее. И это в течение многих лет. В итоге простые заключённые готовы были выполнять любые приказы – лаять, петь… А у “активистов” была неограниченная власть: они пользовались мобильниками, на которые снимали пытки, у них были ключи от локальных участков, чтобы зайти и забрать на пытки любого из осуждённых. Мы жаловались на это. Но на все наши жалобы получили только отписки. Местные правозащитники во время проверок никаких нарушений не находили. Так что бунт был попыткой донести до всех, что творится здесь на самом деле»[76].
75
URL: https://life.ru/t/%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8/153598 (дата обращения: 20.09.2019).
76
URL: https://www.mk.ru/social/2015/05/07/zaklyuchennye-nizhegorodskoy-kolonii-rasskazali-o-strashnykh-podrobnostyakh-besporyadkov.html (дата обращения: 12.10.2019).