Джерри научил космическую Маугли заказывать еду у робота-официанта и показал парк, где в озере плавали белые и красные рыбины, а на лужайке паслись симпатичные белохвостые олени Томми и Тамми. Звери были влюблены друг в друга и копытами почти не дрались.
Как счастлива была Никки, попав к людям!
Но потом она умерла.
Не стоит демонизировать смерть. Для чувств человека нет никакой разницы между мучительной потерей сознания и смертью — вопрос только в обратимости этого состояния.
Никки ожила лишь через два дня и целый месяц пролежала в медотсеке.
Физически выздоровев, Никки внутренне сильно изменилась.
Не стоит недооценивать смерть. Трудно жить обычной жизнью, если уже один раз умирал. Трудно любить людей, если кто-то из них всё время хочет тебя убить.
Но астровитянка справилась с собой и приняла вызов неведомых и могучих врагов. Она сама решила напасть на них.
Главные победы вырастают не из звяканья мечей и разбитых носов, а из кропотливого анализа информации. Маугли и кибер разработали дерзкий план действий, и на симпозиуме Космической Службы заварили та-акую кашу! А если кто-нибудь узнает о секретном совещании с могущественными коммодорами Спейс Сервис, которых Никки буквально заставила принять свои условия, потребовав от них… нет-нет, лучше об этом молчать… тс-с…
А как же Джерри? Да это же он улыбается из другого конца холла Главной башни. В прошлом году он спас Никкину жизнь, висевшую на горелой ниточке. Джерри стал очень важным человеком в жизни Никки, гораздо больше, чем просто друг.
Гораздо больше.
Сегодня для них начинается второй год обучения в Колледже. Что он им несёт? Удастся ли Никки узнать, кто виновен в смерти родителей? Что за враг хочет убить и её?
В Главной башне уже началась Церемония Старой Шляпы.
— Ситти Пак, чемпион Колледжа этого года! — потряхивая пышнейшей седой шевелюрой, провозгласил профессор Милич, директор Колледжа Эйнштейна.
Церемония распределения новичков по Орденам началась. Испуганный круглолицый мальчик, надевая кожаный потёртый колпак на голову, едва не сел мимо табурета. Гулкий мистический голос откуда-то сверху провозгласил:
— Ситти Пак — Орден Совы!
Аплодисменты, свист и крики потрясли Главный холл. Чемпион положил на табурет шляпу и забыл, что делать дальше. Вдобавок его смутили видеокамеры, стайкой шмыгающие возле лица. Развитый интеллект чувствителен к мелочам — они легко выбивают его из колеи. Ситти, обозлившись, даже прихлопнул пару самых надоедливых электромух.
Чарли Тапурам, староста Сов, подошёл к первокурснику и отвёл его в нестройные ряды совиного Ордена, стоящего у южной стены Холла. С точки зрения Старой Шляпы, Совы отличались логическим складом мышления, но это не помешало им эмоционально приветствовать нового умника в своих рядах.
Чемпионы экзамена обычно становились Совами, хотя в прошлом году Шляпа — а, вернее, Вольдемар, главный компьютер школы, чьё мнение традиционно озвучивал старый кожаный колпак, — распределила Никки в Леопарды, в Орден, собранный из наиболее боевых и азартных мальчишек и девчонок.
Дальнейшее распределение сотни новичков, поступивших в Колледж Эйнштейна, шло без малейших задержек, и вскоре Ордена смешались в вавилонском столпотворении: Совы хлопали дружественных мирных Оленей по спинам, а Леопарды пикировались с надменными аристократами-Драконами. Пять сотен молодых людей в одном помещении производят удивительный шум и гвалт.
Наконец, студенты выбрались из Холла на залитую солнцем площадь и, не переставая болтать, хвастаться и подкалывать друг друга, двинулись на традиционный праздничный обед. Кому не хватило места на светлой бетонной дорожке, шли по аккуратной зелёной лужайке, а газонные роботы-стригуны улепётывали из-под человеческих ног в кусты.
Джерри, шагающий рядом с Никки, тихо спросил:
— Помнишь — год назад? Перед торжественным ужином ты сделала себе причёску — в первый раз без рыжей краски. А я как увидел тебя с хрустальными волосами, так сразу и пропал!
Никки засмеялась, приобняла Джерри за шею и взъерошила его длинные каштановые пряди. Так ласков был её жест, и так засветился в ответ юноша, что окружающие понимающе переглянулись: эти двое живут в своей вселенной. Красивая Марина Блэкуолл, с пышной тёмно-русой причёской, тоже заметила происходящее и нахмурилась.
И не только она.
Студенты уселись за длинные столы своих Орденов в зале приёмов Колледжа. Перед началом обеда директор представил студентам новых преподавателей гуманитарного факультета: социолога, профессора Тхимсота, а также профессора Эксмина, специальность которого директор почему-то не назвал.
Ребята набирали себе тарелки вкусных маленьких бутербродов, тянулись к бутылочкам с напитками. Первокурсники чувствовали себя стеснённо, но постепенно осваивались, прислушиваясь к разговорам соседей.
От стола преподавателей донёсся уверенный голос нового профессора-неизвестно-чего, беседовавшего с соседями:
— В Японии сакэ пьют из деревянных ящичков. Их удобно составлять в пирамиды. Культура еды на Востоке удивительна. Сидишь на циновке в традиционном ресторане старого Киото, отъезжает дверь — за ней девушка с подносом, тоже на коленках и улыбается. Она перебирается в гостиную и подаёт блюда — и всё не вставая на ноги! Когда вокруг вас ползает на коленях симпатичная девушка, да ещё и кормит — это создаёт непередаваемые вкусовые ощущения! Хотел привить в семьях друзей — нет, не прижилось…
Последняя фраза показала, что профессор — холостяк, заодно пояснила — почему.
За столом вокруг нового преподавателя сидели, по какой-то случайности, одни женщины: профессора Франклин, Майсофт, Гуслик и тренер Бенто Нджава. Литературовед Джоан Гуслик улыбалась рассеяннее обычного, а поблёскивающие глаза профессора кибернетики Майсофт пристально следили за рассказчиком. Джоан Гуслик была одета в свою повседневную широкую хламиду, зато Элен Майсофт в чёрно-белом платье выглядела очень элегантно.
— Кто этот новый профессор Эксмин? — спросил Джерри у соседей-Сов.
Сразу нашёлся знающий:
— Эскмин — писатель-интеллектуалист, автор бестселлеров «Мускулы разума» и «Искусство полемики». Он всемирно известен.
— Не люблю тех, кого заставляют любить, — косясь на профессоров, независимым тоном пробурчал Жюльен-Сова, круглолицый паренёк с умными глазами, и простёр благословляющий жест над изобильным столом:
— Друзья мои, душа человека всё-таки находится в желудке!
И стал собирать на тарелку приглянувшиеся ему бутерброды.
— Непонятно, есть ли у человека душа, — вдруг возразил новичок-первокурсник, сидящий напротив. — Но, в любом случае, в желудке ей не место.
— Ты говоришь важные вещи, — приветливо улыбнулся Жюльен. — Жаль, что ты их не понимаешь!
Все захихикали.
Новичок упрямо наклонил коротко остриженную, шишковатую голову.
— Душа — это простонародный термин для высшей нервной деятельности человека. Она сосредоточена в мозгу, и её исследуют психиатрия и психология.
— Да ты не человек, а птица счастья! — удивился Жюльен.
Джерри ещё в прошлом году подружился с этим французом, известным острословом и любимцем девочек всех Орденов; он, улыбаясь, слушал Жюльена и новичка и поглядывал на стол, за которым сидела Никки.
Леопарды веселились шумно.
— После церемонии Старой Шляпы, — хвастается Смит Джигич, — я успел положить в карман Бофику-Дракону бурчалку!
— Это что?
— Устройство размером с монету, которое периодически испускает громкие звуки бурчания живота!
Леопарды одобрительно хихикают.
Четверокурсник-Леопард живо рассказывает группе первокурсникам самое яркое событие прошлого года:
— Профессор Дермюррей отчитывает Джонни-Сову в коридоре. Кругом — масса студентов, но это его не смущает. Тут раздаётся голос, громкий и тоскливый, как лекция самого Дермюррея: «Милый профессор!» Глядим — у стены стоит дипломница профессора, вся в белом. Складывает молитвенно руки и вещает восхищённым голосом: «Какой вы красивый!» Профессор остолбенел, морда у него стала свирепая, багровая. Девица продолжает: «Поговорите со мной, а то утоплюсь…» Дермюррей зарычал, подскочил к девице и разорвал её пополам, как бумагу. Силища неимоверная! Это он настенный голоэкран разодрал, на который кто-то запустил свой ролик. Абсолютно реалистичный! Девица молвила: «Вы разбили моё сердце, профессор!» и растаяла. Всем очень понравилось — за исключением Билли-Дракона. Он от смеха растянул себе какую-то мышцу в паху…