Таким образом, эстетическое взаимодействие человека с миром – это исходно ценностное взаимодействие. И, как для сферы нравственности основной ценностью является добро (в его противопоставленности злу), так и для сферы «эстетического» – красота, или «прекрасное». Уродливость, безобразие не ценности, ибо ценность содержит в себе лишь положительную значимость. Но именно в отношении к безобразному (к разным его модификациям) обнаруживает себя противоположное ему проявление прекрасного. Например, грациозность – грань красоты, а неуклюжесть – уродства. То же самое – с изяществом и грубостью. А если, к примеру, неуклюжесть мила, то она становится специфической гранью красоты как ценности.
Культура в сфере эстетических явлений базируется на возможности появления у человека особых чувственных переживаний: наслаждения красотой и отвращения к безобразию. В общем,
► эстетическая культура – это обработка, оформление, облагораживание, одухотворение человеком среды и самого себя, направленные в сторону чувственного утверждения красоты и отрицания (неприятия) уродства.
Эстетически культурный человек настроен и способен чувственно воспринимать, переживать и создавать красоту в созерцании, действиях, отношениях, в частности, в художественном творчестве. Главное условие наличия и реализации эстетической культуры – так называемый эстетический вкус, т. е. способность человека к различению прекрасного и безобразного, красоты и уродства. Имеется в виду именно чувственное различение того и другого, которое может быть как грубым, так и тонким (утонченный вкус). Эстетический вкус – не просто показатель и критерий эстетической культуры. Он способствует ориентации человека в царстве эстетических ценностей, центральная из которых – красота.
Однако о том, что такое красота, или «прекрасное», мыслители спорят до сих пор. Причем, с одной стороны, они постоянно подчеркивают неоспоримую существенность красоты как одной из высших, абсолютных ценностей жизни и культуры. А с другой – столь же постоянно твердят о ее относительности, изменчивости ее критериев и субъективности оценок. Как говорится в одной пословице, «для одних красота – в волосах, для других – в лысине». Ивтожевремя за красоту умирают и убивают, к ней стремятся, надеются, что именно она поможет спасти мир.
Всем вроде бы известно, что такое красота, но пока никому не удается удачно ее определить, выявить основания, объяснить, почему то или иное явление красиво, а другое – нет. Некоторые эстетики пытались обнаружить основания для объяснения красоты в природе, взятой безотносительно к человеку. Они доказывали, что объективно – сами по себе – красивы кристаллы, кораллы, бабочки, леса и озера. Красивы же они якобы потому, что в них явлена особая природная гармония, выраженная в упорядоченности составных частей, симметричности, пропорциональности и т. д. Однако никакая объективная упорядоченность (симметрия, пропорциональность, соразмерность и т. д.), никакие объективные цветовые или звуковые соотношения сами по себе не выступают в качестве красоты, поскольку, во–первых, симметричное, пропорциональное, соразмерное не обязательно красиво; во–вторых, о красоте вообще не может быть и речи, если нет того, кто способен ее воспринять и оценить. То есть природа без человека не знает ни прекрасного, ни безобразного.
Но красота – это не только субъективная оценка и внутреннее чувственное переживание, ведь воспринимается и переживается нечто, а не ничто. То, что мы называем красотой, порождается и появляется только во взаимодействии человека с миром, его явлениями, ставшими носителями эстетической ценности. Красота – это не только оценка, это именно ценность, т. е. ценностное отношение, особое эстетическое. Как любая духовная ценность, красота порождается в обществе, это ценность культуры. И как любая духовная ценность, реализуется она в жизни конкретных людей, в конкретных ситуациях.
Красота, рассматриваемая в этом плане, в сущности, есть отношение между человеком и каким–либо конкретным явлением. Именно между, ибо субъективное «отношение к» (т. е. отношение человека к явлению, его эмоционально–чувственная оценка) входит в целостное ценностное отношение, в то, что называется «красота как ценность». Как и любая другая ценность, красота может воплощаться по–разному, и носители красоты могут быть разными. Это может быть и математическая формула, и храм, и кристалл, и коралл, и цветок, и лицо или тело человека. Но красота не принадлежит носителям, хотя и опредмечивается в них. Чтобы красота реализовывалась, «проявилась» как ценность, в каждом случае кроме ее носителя необходим и человек, способный «распредметить», чувственно «прочесть», пережить ее. Носитель – это всегда только вещественный знак того, что может выступать как красота, если есть тот, для кого этот знак своеобразно значим, у кого при взаимодействии с носителем может возникнуть чувственное переживание красоты (или как вторичное хотя бы осознание ее присутствия). Переживает красоту, наслаждается ею человек, но переживание и наслаждение возникают лишь во взаимодействии с носителем, значимым для него.
Говорить о красоте математической формулы совершенно бессмысленно, если нет людей, знающих математику и способных испытать чувственное наслаждение от того, что в данном случае выступает как красота. Но, с другой стороны, красота формулы есть только тогда, когда существует сама формула (и ведь не любая красива!). И человеческое лицо, которое воспринимается как красивое (этим человеком, этой эпохой, этой культурой, в этом слое общества), обладает какими–то особенностями, а не просто правильностью черт. Но что же это за особенности? Что такое красота?
Красота – едва ли не самая трудноопределимая ценность.
В общем, красоту можно представить как отношение человека и мира (какого–то явления), выражающее момент предельной очеловеченности, одухотворенности конкретной чувственности человека.
Такое отношение возникает тогда, когда явление в высшей степени значимо, но не утилитарно. В таком случае говорят о «заинтересованной незаинтересованности» (И. Кант), о бескорыстности чувств. Явление оказывается духовно–значимым и в то же время чувственно–привлекательным.
Если мы, например, любуемся фруктами в саду или натюрмортом, на котором они изображены, то удовольствие от вида фруктов может быть совсем не связано с их вкусом или желанием их съесть (получив утилитарное наслаждение). И тем не менее мы стремимся (не все и не всегда) получать наслаждение от созерцания красивых явлений, нас вроде бы волнует лишь их духовно–значимая форма, которую мы чувственно оцениваем. Но это не совсем так.
Дело в том, что в данном случае переживается не собственно форма, а органичность воплощения в этой чувственной форме содержательной духовности самого человека, его «чувственной человечности». Немецкий философ Гегель считал, что, например, для искусства «чувственная внешность в прекрасном, форма непосредственности как таковой есть в то же время определенность содержания…».[142] Выражаясь его языком, можно сказать о форме, применительно к красоте, что это форма природы, представляющая собой дух, характерная и полная смысла.[143] Видимо, само наслаждение, переживание красоты как ценности возникает тогда (и потому), когда человек ощущает себя целостным, способным возвысить свои чувства до предельной духовной высоты. В эстетическом отношении особая значимость формы (о которой пишут многие исследователи) как раз и состоит в том, что она становится конкретно–чувственным выражением духовной ценности явления, ставшего носителем красоты (как отношения между ним и человеком, эмоционально оценивающим его). В этом плане очеловечивание мира есть его оформление. И для художника, и для того, кто наслаждается искусством, красотой, форма «бесконечно дорога потому, что она – носительница души, которая тебе одному откроется и расскажет тебе твою».[144] Возможность возникновения именно такого отношения определяется особенностями и человека, и явления, с которым он взаимодействует. Это явление должно иметь (или обретать) какие–то особые свойства, качества, чтобы стать предметом эстетического отношения, т. е. носителем красоты. В разные эпохи, в разных сообществах это были разные свойства. Человек, взаимодействующий с этим явлением, должен быть эстетически развит, чтобы иметь возможность чувственно оценить эти свойства, пережить их как красоту и испытать наслаждение от нее.