Имея в виду преобладающую тенденцию многовекового бытования словесного искусства, теоретики XIX в. (Гегель, Потебня) противопоставляли друг другу поэзию и внехудожественную прозу. Ученые сосредоточились на рассмотрении различий между стихотворными и художественно-прозаическими произведениями лишь в нашем столетии. Ныне изучены не только внешние (формальные, собственно речевые) различия между стихами и прозой (последовательно осуществляемый ритм стихотворной речи; необходимость в ней ритмической паузы между стихами, составляющими основную единицу ритма, - и отсутствие, по крайней мере необязательность и эпизодичность всего этого в художественно-прозаическом тексте), но и функциональные несходства. Так, Ю.Н. Тынянов, введя понятие "единство и теснота стихового ряда", показал, что стих является <...> как бы "сверхсловом" с трансформированным, обновленным и обогащенным смыслом: "Слова оказываются внутри стиховых рядов <...> в более сильных и близких соотношении и связи", что ощутимо активизирует семантическое (эмоционально-смысловое) начало речи2.
Формы стихотворной речи весьма разнообразны. Они тщательно изучены. Стиховедение -- одна из хорошо разработанных литературо(237)ведческих дисциплин. Существуют серьезные учебные пособия с отсылками к научным исследованиям в данной области3. Поэтому стиховедческие понятия и термины (системы стихосложения, метры и размеры, строфика, рифмы и их виды) в нашей книге не описываются.
Стиховые формы (прежде всего метры и размеры) уникальны по своему эмоциональному звучанию и смысловой наполненности. М.Л. Гаспаров, один из самых авторитетных современных стиховедов, утверждает, что стихотворные размеры не являются семантически тождественными, что ряду метрических форм присущ определенный "семантический ореол": "Чем реже размер, тем выразительнее напоминает он о прецедентах своего употребления: семантическая насыщенность русского гекзаметра или имитаций былинного стиха велика <...> четырехстопного ямба (наиболее распространенного в отечественной поэзии.-В.Х.)-ничтожна. В широком диапазоне между этими двумя крайностями располагаются практически все размеры с их разновидностями"4. Добавим к этому, что в какой-то степени различны "тональность" и эмоциональная атмосфера размеров трехсложных (большая стабильность и строгость течения речи) и двусложных (в связи с обилием пиррихиев - большие динамизм ритма и непринужденная изменчивость характера речи); стихов с количеством стоп большим (торжественность звучания, как например, в пушкинском "Памятнике") и малым (колорит игровой легкости: "Играй, Адель,/ Не знай печали"). Различна, далее, окраска ямба и хорея (стопа последнего, где ритмически сильным местом является ее начало, сродни музыкальному такту; не случайно напевно-плясовая частника всегда хореична), стихов силлабо-тонических (заданная "ровность" речевого темпа) и собственно тонических, акцентных (необходимое, предначертанное чередование замедлений речи и пауз - и своего рода "скороговорки"). И так далее...
Особый колорит русскому силлабо-тоническому стиху XIX-XX вв. придает отсутствие рифмы. Так, пятистопный белый ямб, прочно закрепленный за стихотворной драматургией после перевода В.А. Жуковским "Орлеанской девы" Ф. Шиллера (в основном благодаря Пушкину: "Борис Годунов", "маленькие трагедии", а также стихотво(238)рения "Он между нами жил..." и "Вновь я посетил..."), впоследствии стал в лирической поэзии (особенно - "серебряного века") устойчивым выражением определенного (хотя и трудно определимого) эмоционально-смыслового начала. Циклы А.А. Блока ("Вольные мысли") и А.А. Ахматовой ("Эпические мотивы", "Северные элегии"), ряд стихотворений И.А. Бунина ("В степи", "Веснянка", "Отрывок", "В Москве", "Эсхил", "Воскресенье") и Вл. Ф. Ходасевича ("Обезьяна", "Встреча", "2-го ноября", "Музыка"), "Альпийский рог" Вяч. И. Иванова, "Я не увижу знаменитой "Федры"..." О.Э. Мандельштама, "Эзбекие" Н.С. Гумилева, написанные именно этим размером, при всей серьезности их различий, сходны глубинной тональностью, возвышенной, неторопливо спокойной, но внутренне напряженной. Сочетая строгость, присущую стиху, и "прозаическую" свободу ведения речи, они передают родственное внимание лирических героев к близкой им, "обычной" реальности, а вместе с тем эпически весомы, масштабны, властно захватывают сферы судьбоносные, исторические, общебытийные.
Стиховая форма "выжимает" из слов максимум выразительных возможностей, с особой силой приковывает внимание к словесной ткани как таковой и звучанию высказывания, придавая ему как бы предельную эмоционально-смысловую насыщенность.
Но и у художественной прозы есть свои уникальные и неоспоримо ценные свойства, которыми стихотворная словесность обладает в гораздо меньшей мере. При обращении к прозе, как показал М.М. Бахтин, перед автором раскрываются широкие возможности языкового многообразия, соединения в одном и том же тексте разных манер мыслить и высказываться: в прозаической художественности (наиболее полно проявившейся в романе) важна, по Бахтину, "диалогическая ориентация слова среди чужих слов", в то время как поэзия к разноречию, как правило, не склонна и в большей степени монологична: "Идея множественности языковых миров, равно осмысленных и выразительных, органически недоступна поэтическому стилю"1. Заметим, что ученый, говоря о поэтическом стиле, констатирует не жесткую закономерность (в ряде стихотворных произведений, каковы "Евгений Онегин", "Горе от ума", "Двенадцать", разноречие представлено весьма широко), а существенную тенденцию стихотворной формы (сказывающуюся главным образом в лирике).
Поэзии, таким образом, присущ акцент на словесной экспрессии, здесь ярко выражено созидательное, речетворческое начало. В прозе же словесная ткань может оказываться как бы нейтральной: писатели-прозаики нередко тяготеют к констатирующему, обозна(239)чающему слову, внеэмоциональному и "нестилевому". В прозе наиболее полно и широко используются изобразительные и познавательные возможности речи, в поэзии же акцентируются ее экспрессивные и эстетические начала. Эта функциональные различия между поэзией и прозой фиксируются уже первоначальными значениями данных слов - их этимологией (др.-гр. слово "поэзия" образовано от глагола сделать", "говорить"; "проза" -от лат. прилагательного "прямой", "простой").
С традиционным термином художественная речь ныне весьма успешно соперничает слово текст, которое заняло почетное место не только в составе теоретической поэтики, но и в гуманитарной сфере как таковой.
4. Текст
Термин "текст" (от лат. textus -ткань, сплетение, соединение) широко используется в лингвистике, литературоведении, эстетике, семиотике, культурологии, а также философии. Это, отметил Ю.М. Лотман, "бесспорно, один из самых употребимых терминов в науках гуманитарного цикла. Развитие науки в разные моменты выбрасывает на поверхность такие слова; лавинообразный рост их частотности в научных текстах сопровождается утратой необходимой однозначности. Они не столько терминологически точно обозначают научное понятие, сколько сигнализируют об актуальности проблемы, указывают на область, в которой рождаются новые научные идеи"1. За словом "текст" стоит несколько разных, хотя и взаимосвязанных значений.
1. ТЕКСТ КАК ПОНЯТИЕ ФИЛОЛОГИИ
Первоначально (и наиболее глубоко) этот термин укрепился в языкознании. Текст для лингвиста - это акт применения естественного языка, обладающий определенным комплексом свойств. Ему присущи связность и завершенность. Текст четко отграничен от всего ему внешнего, от окружающей речевой и внеречевой реальности. Проще говоря, он имеет ясно выраженные начало и конец, составляя цепь (группу) предложений, которая является минимальной (неделимой) коммуникативной единицей2. (240)
Лингвистическое понимание текста в одних случаях - более узкое (текст как "языковое выражение определенного смыслового ряда"3), в других -более широкое. Так, научная дисциплина, именуемая лингвистикой текста, рассматривает текст как речевое образование (произведение) с его языковой "плотью", построением и смыслом.
Термин "текст" широко используется и в литературоведении. Это - собственно речевая грань литературного произведения, выделяемая в нем наряду с предметно-образным аспектом (мир произведения) и идейно-смысловой сферой (художественное содержание). Обсуждая вопросы теоретической поэтики, Ю.М. Лотман в начале 1970-х годов писал: "Следует решительно отказаться от представления о том, что текст и художественное произведение - одно и то же. Текст - один из компонентов художественного произведения <...> художественный эффект в целом возникает из сопоставлений текста со сложным комплексом жизненных и идейно-эстетических представлений"4.