– Все это – не слабость, – с неким отчаянием шепчет она и видит, как что-то почти неуловимо меняется в глазах Тони от этих слов. Он улыбается едва заметно и притягивает любимую ближе к себе, соприкасаясь лбами и перебирая длинные волосы.
– Когда ты рядом, многие вещи обретают иное значение.
Лена ненавязчиво касается искусанных губ своими, чувствуя, как по телу разливаются ни с чем не сравнимые радость и тепло. Но Тони не дает отстраниться так просто, тянется за новым поцелуем, меняя их местами и сплетая ладони на затылке, чтобы девушка не стукнулась о стену.
– Тони, – Лена улыбается, отвечая на тягучие поцелуи, и игриво кусает того за губу в попытке привлечь внимание. – Может, Москва и резко опустела так, что в нас до сих пор никто не кидает тапочками, но потом ты сам будешь долго смущаться.
– Получить тапочкой по лбу звучит угрожающе, – со смешком шепчет тот, напоследок крадя еще один поцелуй, – но остаться без кофе пугает больше.
Лена нежно улыбается и отталкивается от стены, наигранно серьезно поправляя платок на шее парня и приглаживая растрепанные волосы.
– Ну просто булочка с корицей, – заключает она и тихо смеется, видя, как парень моментально смущается, пряча взгляд.
Только сидя в кофейне, Лена решается вернуться к теме пережитого и, наконец, удовлетворить свое оправданное любопытство.
– И все-таки, – осторожно начинает она, касаясь руки парня, покоящейся на столе, – что это за медальон, из-за которого произошли такие страшные вещи? Может, у тебя есть фотография или еще что-то?
Тони загадочно улыбается и ставит локоть свободной руки на стол, показывая свой извечный перстень, который он носил, почти не снимая, отчего девушка давно перестала обращать на него особое внимание.
– Во времена репрессий мой прадед не мог больше носить медальон из-за того, что тот отдаленно напоминал символ веры, а в месте, где он работал, к этому относились очень серьезно. Поэтому с согласия других просвещенных он переплавил медальон в перстень, который благополучно скрывал от дотошных контролеров все последующие годы.
– И коллекционеры не знали об этом?
– Мы не вдавались в подробности. Не видели смысла.
Лена осторожно берет руку парня в свою, рассматривая перстень поближе:
– Сквозь года вы носите столь дорогую вещь как обычное украшение?
– У него нет материальной стоимости, лишь духовная, так как мои предки никогда не позволяли оценить его официально. Мы жили и живем по таким взглядам.
– Они достойны уважения.
Энтони усмехается своим мыслям и поднимает на девушку лукавый взгляд:
– Боюсь представить, что ты думаешь обо всем этом, ведь не каждый день узнаешь столько тайн о своем парне и его семье.
Лена мягко улыбается, выводя различные узоры кончиками пальцев на раскрытой потеплевшей ладони, но не торопится отвечать больше из вредности, чем из-за чего-то еще.
– Мое отношение к тебе не изменилось после того, как я узнала, что ты «бакинский магнат». Ты прекрасно знаешь это.
Тони тихо смеется, но ничего на это не отвечает, ожидая продолжения.
– Знаешь, вся эта история и ты в особенности показали мне, что значат настоящие ценности, ради которых стоит рискнуть чем угодно. Эта реликвия, – она коснулась перстня на мгновение, – символ вашей непоколебимой воли и веры своим традициям, которые, я уверена, останутся нерушимыми еще многие поколения вашей семьи, и для меня всегда будет большой честью стараться стать частью их.
Тони мечтательно улыбается и думает о том, что она действительно та, которая нужна была для того, чтобы сейчас, несмотря ни на что, он чувствовал то самое умиротворение и сакральный покой от уверенности, что он может любить и быть любимым.
Энтони мягко тянет девушку за руку и соприкасается лбами, шепча что-то о ее волшебстве и о том, что его главное счастье в этой жизни было встретить ее.
В тот день их теория становится еще крепче в своей безграничной уверенности обоих в том, что именно они чувствуют друг к другу уже долгое время и на что готовы ради этого чувства.
Будь рядом, когда погаснет весь свет
Когда с тихим треском обратится мир в пепел –
Осыплются прахом и мысли твои.