Тирренское море встречает их легким бризом и лениво разливающимися волнами на песчаном пляже. Парень и девушка садятся прямо на песок, закутываясь в удачно забытый хозяевами плед и слушая шум волн. Соприкоснувшись лбами, они закрывают глаза и позволяют себе не думать ни о чем, дыша полной грудью прохладным морским воздухом и уже ставшим родным ароматом корицы, который теперь они делили на двоих, покупая одинаковый парфюм и шампуни. Ее горчинка как никогда описывала их чувства, воспроизводя в себе суть происходящих вещей. Они проводят на побережье несколько часов, не в силах пошевелиться от нахлынувших на них воспоминаний и мечтаний, с которыми они приехали попрощаться, стерев из памяти так же, как тихие волны стирают следы на песке.
Поздним вечером возвратившись в город, они залезают в первый попавшийся брошенный магазин, чтобы пополнить запасы еды и найти некоторые вещи.
Неутихающий хаос становится неважным, ненужным. Тони ловко ведет их сквозь сумасшедшие толпы протестующих против самой Судьбы людей, думая о том, что эти несчастные не понимают, что теряют свое последнее драгоценное время впустую. Мир окончательно и уже бесповоротно сходит с ума. Почти бегом они поднимаются на самый верх одного из самых высоких зданий в городе и выходят на крышу.
– Красиво, – завороженно выдыхает девушка, скользя взглядом по открывшемуся виду на город, который сверкает сотнями огоньков фонарей и различных мигающих вывесок. Страшно больше не было. Тревожно, да, но, стоя сейчас на огромной высоте и смотря на как никогда близкие звезды, она понимала, что готова ко всему, что случится на рассвете.
Они больше никогда не увидят звезд. Эта мысль вспыхнула горьким пламенем неожиданно, и Лена осознала всю безграничность своей любви к Тони. Ведь он намеренно привел их сюда. Здесь и сейчас. Есть только здесь и сейчас. Всего этого больше никогда не будет, ничего не повторится. Всю свою небольшую жизнь они не могли представить, как это: жить здесь и сейчас, не строя планы на завтра, а теперь они, так же как и многие другие, стоят, взявшись за руки, и дышат этими странными, невероятно противоречивыми ощущениями. Здесь и сейчас. Ноги подкашивались только от одной этой мысли, и парень, заметив потерянность любимой, сжал ее руку чуть крепче в безмолвной поддержке. И она улыбнулась ему. Искренне и благодарно.
Они лежали на расстеленных одеялах, смотря на звезды. Точнее, Тони лежал, положив голову девушке на колени, а Лена сидела, облокотившись на одну из труб и подложив под спину подушку. Их разговор сошел на нет уже долгое время назад, но было хорошо просто чувствовать присутствие около и касания родных рук, мягко перебирающих короткие прядки волос.
– Кем бы еще ты хотел стать, если бы все сложилось иначе? – едва слышно спросила девушка, встречаясь с удивленным вопросом взглядом.
Парень поджал губы и глубоко задумался. Было видно, что вопрос застал его врасплох.
– Если бы мы пережили эту ночь, я бы хотел стать певцом и превратить свои стихи в музыкальную лирику души, – тон в тон ответил он через долгие минуты и мягко улыбнулся. – В школьные годы мне говорили, что у меня хороший голос.
Лена вернула улыбку и склонилась над ним, невесомо касаясь губами лба.
– Есть что-то такое в том, чтобы попробовать себя во всех гранях творчества, – заметила она, с нежностью очерчивая костяшками пальцев линию скул и повторяя этот путь губами, уже успев лечь рядом.
Тони умиротворенно прикрыл глаза, подставляясь под прикосновения и согласно что-то бормоча.
– А ты? – спросил он через некоторое время.
– Я? Даже не знаю… В детстве я хотела спасать жизни. Быть может, где-то там, в другой реальности, я могла бы быть хорошим хирургом, – с некой иронией откликнулась Лена и провела по густым выразительным бровям кончиками пальцев. Парень смешливо фыркнул и пододвинулся поближе так, чтобы девушка смогла нависнуть над ним и в любимом занятии рисовать невидимые узоры на его коже.
– Всегда замечал, что ты неравнодушна к моим бровям, – как бы между делом заметил он, сверкая веселыми искорками в глазах.
– Вечности не хватит, чтобы вдоволь налюбоваться тобой, – беззаботно ответила Лена, скользя ладонью под рубашку и невесомо поглаживая в меру прокачанный пресс.
– Еще больше нужно, чтобы перестать трепетать от твоей безграничной любви ко мне, – внезапно подминая девушку под себя, прошептал Тони почти в самые мягкие губы и все же коснулся их в будоражащем сознание поцелуе.