Глава 3
— Эй, ты чего творишь? — некоторая растерянность и изумление в голосе Антона не помешали ему одною могучей плюхой отбросить парня, продолжающего пинать меня.
— Ах ты, тварь, — светлая копна Настиных волос метнулась в сумерках вперед и послышался звук удара. Потом еще один и еще.
— Ты как? — парень поднял меня с земли.
— Не знаю, — я с трудом выдавил слова через не послушные губы, разбитые одним из особо удачных пинков в две распухшие лепешки. Ну по крайней мере по ощущениям, которые мне начали передавать оклемавшиеся от адреналинового шока нервы.
— Вроде жив, но насколько цел пока непонятно. — я полностью оперся на Антона. Был не уверен в своей способности стоять прямо без чужой помощи.
— Владимир, — ко мне метнулась фигурка Насти и сжала до скрипа моих ребер в ее сильных девичьих ручках. И расплакалась. Много все же навалилось на девчонку в последние сутки. Вот она и выдала водопадом слез все скопившиеся эмоции. Уже женщин в любом возрасте с этим просто — все могут излить наружу вместе с рыданиями. И хорошее, и плохое.
— Оу, аккуратнее. Добьешь, — я, не смотря на свои слова, с удовольствием обнял ладную девчачью фигурку своей будущей жены. Если, конечно, особо не накосячу в дальнейшем. Тогда да, не факт.
— Ты где был? — Настя меня ощупала с головы до ног, проверяя целостность моего организма.
— Да так, — не стал я особо откровенничать. — Гулял.
— Что здесь произошло? — наружу вывалила гомонящая толпа воспитанников во главе с дежурным учителем.
— Настя, — Андрей Сергеевич надвинулся на нашу общепризнанную оторву, вечно влипающую в неприятности.
— А чего сразу Настя? — девушка не стушевавшись кинулась мгновенно в наступление на преподавателя. Подростки в детском доме рано понимали, что за них никто не вступиться кроме них самих. И спуску не давали никому. Особенно взрослым, перед которыми себя чувствовали особенно уязвимыми.
— О Боже, в кого же ты такая колючая пошла? — задал наш историк риторический вопрос и глянул на мою изрядно покоцанную физиономию.
— Владимир! — вот тут преподаватель не поддельно удивился. Я раньше был самым тихим воспитанником из всех. Трудно лезть в конфликты, когда передвигаешься со скоростью кастрированной черепахи.
— Что с тобой случилось? — теперь он выглядел особенно взволнованным. Избитый в подведомственном учреждении инвалид — это не лучшее происшествие во время его дежурства, грозящее кучей не нужного геморроя.
— Да так, — я безразлично качнул головой. Ни сил, ни желания что-либо объяснять преподу просто не было.
Сзади раздался тихий стон, но Андрей Сергеевич моментально сориентировался, наведясь на звук всем корпусом, словно сверхсовременная торпеда.
— Кто тут у нас? — он приблизился к не вовремя пришедшему в себя обосранцу и поморщился, стянув с лица бандану.
— Ба, Мышкин, а что ты тут потерял в таком виде? — осмотрев второго историк моментально сложил два плюс два и начал названивать директрисе. Присутствие на территории домашних учеников обшей с детдомом школы выводило конфликт за рамки руководства учреждения.
— Чего мнетесь? — он зло зыкнул на сверкавших любопытными глазами подростков, вывалившихся следом за учителем во двор шумной толпой, — А ну подобрали всех и в медкабинет. Живо!
Нас подхватили и понесли. Меня Настя с Антоном никому не передоверили. А вот вонючего Мышкина нести не захотели. До меня уже через закрытую дверь донеслись совершенно не педагогические выражения, которыми Андрей Сергеевич начал мотивировать детей на трудовой подвиг во имя ближнего. То бишь него, их преподавателя, который гарантированно запомнит тех, кто филонит. Потому что он злой и память у него хорошая. А скоро экзамены.
Я себя чувствовал не так плохо как выглядел. Истеричные удары паренька были скорее попыткой беспорядочного вымещения пережитого ужаса, а не способом нанести реальный урон моей тушке. Ссадины на руках и в кровь разбитые губы. Вот пожалуй и все последствия не предвиденного конфликта. Не то, чтобы я не понимал, что подлая натура Руслана не потребует мести. Просто рассчитывал уехать отсюда быстрее. Насколько я помнил, после удачных тестов в течении суток приезжали ученые измерявшие уровень поглощения организмом темной энергии и почти сразу увозивших ценный в масштабах государства ресурс на закрытую военную базу. Скромно именовавшуюся в документах элитной школой-интернатом для одаренных детей и подростков.