– А какой спектакль, Олег Денисыч? – выкрикнули из толпы.
– Это современная постановка нашего городского театра, премьера спектакля. А называется он «Тридцать три несчастья».
– А нам такой спектакль не нужен! – выкрикнул Чернышов. – У нас есть Ватрушкин!
Класс покатился со смеху. Олег Денисович нашел взглядом Веню.
– Да, кстати. Ватрушкин! Почему тебя сегодня не было?
– Олег Денисыч, не ругайте его, – кинулись на защиту Вени ребята. – Мы поэтому и победили. Надо его к «ашкам» в класс подсылать, болельщиком. Тогда мы постоянно выигрывать будем.
Олег Денисович за руку вытянул Веню из толпы и наклонился, разглядывая его лицо.
– Ватрушкин! Горе мое! Что с тобой опять приключилось?
Веня, смущенный всеобщим вниманием, еле слышно прошептал:
– Я это… стукнулся. Лоб разбил… Зашивать ездили…
– Обо что ж ты стукнулся? Обо что можно так стукнуться, чтобы пришлось ехать зашивать? – поинтересовался Олег Денисович.
Класс затих в ожидании ответа. Веня в полной тишине застенчиво проговорил:
– Об автобус…
Класс взорвался дружным хохотом. Олег Денисович, смеясь, обнял Веню за плечи:
– Ну, дружище ты мой! Это прогресс! Двери, окна, витрины – пройденный этап. Ты уже на автобусы перешел? Таранишь их головой?
Громко затрещал звонок на урок.
– Ну все, потом поговорим, – спохватился классный руководитель. – Быстро все по местам, и ныряем в геометрию. Попробуйте только троек нахватать за самостоятельную!
Семиклассники нехотя разбрелись по своим местам. Взгляд Олега Денисовича остановился на Матвее.
– Добровольский! – гаркнул учитель.
Матвей вздрогнул и поднял голову.
– Почему в классе в верхней одежде? По-моему, в школе уже тепло. Для чего у нас раздевалка?
– Не пойду я в раздевалку.
– Почему? Ты у нас особенный?
– Там вешалки рвут и одежду пачкают. А у меня куртка новая, дорогая, – с вызовом проговорил Матвей. – Я ее лучше в пакет уберу.
– Почему тебя снова не было на школьном мероприятии? – строго спросил Олег Денисович. Матвей упрямо промолчал, глядя в парту. Почему, почему? Да все потому же. Не хочет он. Не ходил и не будет ходить, хоть режьте, хоть к директору вызывайте, хоть двойки ставьте. А заставлять не имеете права.
– Знаешь что, Добровольский? Зайди ко мне после шестого урока, – сказал Олег Денисович. – Разговор созрел.
Он вышел из класса, столкнувшись в дверях с Алиной Васильевной, математичкой. Матвей нехотя встал с места и принялся стягивать куртку.
3
После уроков Матвей поднялся на третий этаж правого крыла и осторожно просунул голову в дверь кабинета музыки. Олег Денисович сидел за своим столом и что-то писал в журнал.
– Заходи, Добровольский, – позвал он, заметив ученика.
Хмурый Матвей вошел и остановился напротив стола, напряженно обхватив руками сумку.
– Садись, – предложил учитель.
Матвей остался стоять, всем своим видом выражая протест.
– Как зовут твоего лучшего друга? – неожиданно спросил Олег Денисович.
– Чего? Какого друга? – удивился Матвей. Он-то думал, что классный сейчас начнет ругать его за пропущенный баскетбольный матч.
– Ну как какого? Твоего друга, самого близкого.
– У меня их много.
– Лучших друзей не бывает много.
– Бывает. В сети их полным-полно.
– «В сети»? В смысле, виртуальные? Но это же не друзья, это тени, призраки. Иллюзия общения, мираж. Ты не видишь их глаз, не чувствуешь их тепла рядом с собой… Друг – это тот, кто рядом, кому ты можешь доверять, кого ты знаешь лично, а не по аватарке. Тот, кто тебя понимает, и поддерживает, и в опасную минуту бросится спасать тебя, а о себе и не вспомнит. Потому что в тот момент важнее всего будешь ты. Есть у тебя такой друг?
Матвей молчал, глядя в сторону. И чего, спрашивается, привязался? Он что, всерьез думает, что Матвею интересно его мнение?
Не дождавшись ответа, Олег Денисович сказал:
– То-то и оно, что нет. Несладко тебе живется, а?
– Да нормально мне живется! Лучше всех! – разозлился Матвей. – У меня есть все что нужно.
– Да? А что тебе нужно? Когда ты себя чувствуешь счастливым?
– Когда я в своей комнате, перед компом, и меня никто не трогает!
Олег Денисович задумчиво потер переносицу. Матвей исподлобья наблюдал за ним. И чего он, интересно, добивается этим разговором? Или он считает, что Матвей тут же проникнется учительскими нравоучениями и впереди всех понесется на классный час или концерт?
В коридоре нарастал шум голосов. Дверь распахнулась, показалась голова Белкина.