И как только боль ударила обратным ходом по мозгам Николь, как ей все стало ясно. Она быстро нашла источник раздражения. А в таких случаях, когда источник раздражения известен, нет ничего проще, чем поехать и погасить его… во избежание осложнений, как я понимаю.
Она поднялась, мгновенно бросилась к шкафу, почти единственным точным движением сорвала с полки пару лучших туфель, черных, с острыми носками и высоким острым шпилькой-каблуком. Одев эту пару, Николь почувствовала себя намного увереннее. Она всегда чувствовала себя на коне, как только принимала какое-то решение. Это было ее золотое правило: действуй, если решилась, то немедленно действуй!
На улице еще светило яркое солнце, когда Николь рванула на себя дверцу авто, краем глаза заметила Марка, который топтался под ее окнами в надежде, что гнев смениться на милость, и что ничего, это был просто каприз, обычное издевательство, только более изощренное. Он понял все, когда увидел, как она садится в машину, решительно бросая измученное ожиданием ласки тело в водительское сидение, как рвет с места в карьер, не забыв показать отставному любовнику средний палец таким характерным энергичным жестом. И Марк тихонько побрел к себе, наслаждаться виртуальным сексом по Интернету с одной красоткой из Мемфиса, расположенного в его родных Соединенных Штатах. Город, в котором он провел лучшую часть своей жизни, но в котором так и не стал мужчиной.
Она выбрала самую короткую дорогу на Ронсе – через Халле и Худенарде. Авто рвало милю за милей, Николь неслась, подгоняемая такой жгучей жаждой секса, секса с единственным мужчиной, которому она позволила покорить себя. Около Герардсбергена она рванула на такой скорости, что спидометр чуть не зашкалило. И тут показался полицейский пост. Их было двое на мотоциклах, может быть, она ушла бы от полиции, но остатки разума и вся ее привычка законопослушной француженки сработали неожиданно и четко. На знак полицейского она резко затормозила и съехала на обочину. Тормозной путь получился неблизким. Один из полицейских подъехал к машине, второй остановился неподалеку с оружием в руках.
– Мадам, ваши документы.
Полицейский держался настороженно, на его худом лице властвовали шикарные густые усы, с такими усами в байкеры прямая дорога. Николь дала документы. Она ощущала, как может только ощущать мужчину женщина, что полицейский боится ее. Кто знает, не угнана ли эта машина? Или женщина накурилась, или ведет в состоянии алкогольного опьянения. Зря что ли его напарник держит ее на прицеле?
– Послушайте, офицер. У меня сегодня препаршивый день. На работе интриги. Шеф поимел меня, как хотел. Я выставила своего лучшего любовника. Ко всему прочему у меня начались месячные. А теперь я мчусь к своему новому любовнику, потому что очень хочу трахаться.
Николь выдала эту речь без запинки, смотря прямо в глаза полицейскому. Тот от неожиданности чуть не поперхнулся. Глаза его стали широкими, как пятицентовые монеты.
– И много у вас любовников, мадам?
– Теперь шестеро. Но если этот окажется настолько хорош – останется он один.
Полицейский опять с трудом сглотнул слюну, его острый кадык пошел вверх, потом немного застрял где-то на полпути, и только потом опустился вниз, на свое законное место.
– Извините, мадам…
– Мадмуазель…
– Извините, мадмуазель, я не буду составлять протокол. Пообещайте, что вы не будете гнать больше девяноста километров в час. Вы можете и не доехать к своему мужчине.
– Клянусь вам, я буду осторожна.
Полицейский отдал честь, потом вернул женщине документы и молча смотрел, как ее машина тонет в начинающихся сумерках.
– Да, хотел бы я стать восьмым в ее списке. – сообщил полицейский напарнику, который медленно подкатил к его мотоциклу.
– Ага, только смотри, парень, как бы она тебя не трахнула, а не ты ее. Знаю я таких стерв. У меня жена такая. Почти.
И сколько было в этом «почти» откровенно неприкрытой грусти!
Вскоре Николь уже была в Ронсе. Безошибочно она разыскала Южную улицу и притормозила у дверей отеля. Портье за стойкой внимательно выслушал мадам, и сообщил, что русского господина еще не было на месте. И тут женщина захотела выть, она готова была разгромить гостиницу сразу же, не отходя от стойки, у нее начиналась форменная истерика, воздух со свистом стал поступать в легкие. Она готовилась начать орать благим матом, но тут услышала его голос.