– Да, Елизавета Исааковна, расскажите мне про Марика: каким он был мальчиком, как рос, много ли болел в детстве, в общем, все, что вам покажется интересным и необычным.
– Необычным? Вы шо думаете, шо он был приведением замка Моррисвилль? Он был обычным мальчиком. Немножко застенчивым, немножко шумным, очень любил салат оливье, мог есть его кастрюлями. Нет, нет, я не шучу. Он садился на стул, обхватывал кастрюлю с салатом ногами, брал в руки ложку и уничтожал его без остатка. Говорите мне, говорите. Что можно хотеть от мальчика, который любит так салат оливье? Мама с папой души в нем не чаяли. Ви знаете, он таки рос болезненным ребенком. Всеми детскими болезнями переболел. А коленки! Видели бы вы его коленки! Они никогда не были целенькими. Если можно было где-то упасть – Марик там падал! Сколько стоило мамочке Марика сил его окончание школы. Я вам так скажу, вы только слушайте точно: они и в Израиль выехали только потому, шо там таки хорошая медицина. А зачем им еще сдался тот Израиль? Покойный Илья Маркович, отец Марика, так говорил: мы едем в ту землю, чтобы наш Марик был здоровенький. Они очень боялись, что с ним в армии шо нибудь, да случиться. Но Бог миловал. Илье Марковичу даже его командир писал, что с сыном ничего не случилось, хотя постоянно шота, да случалось. И как вам это нравиться?
– Скажите, а часто Марик так… травмы получал, болел, вы говорите, часто? Насколько часто?
– Ой, мальчик мой, я могу сказать так, послушай старую еврейку: если бы был где-то перечень неудач, так мой Марик всех их к себе притягивал, как сучка в течку притягивает кобелей. Он мог упасть на ровном месте. И не только нос себе расквасить, но и руку сломать.
– Вот как?.
– Но при этом он никогда не ожесточался. Он был таким добрым и примерным мальчиком! Вот вы говорите, шо было ли в нем шото особенное? Марик вырос очень замкнутым человеком. Если он и любил кого-то, то вытащить из него это было невозможно. Он никогда не ластился ни к кому. А из всех родственников он больше всех любил тетю Фаню. Это которая сейчас в Австралии. Мне он почти не звонит. А вот тете Фане звонит чуть ли не каждую неделю. А я шо? Я не обижаюсь. Позвонит раз в месяц – и то хорошо. А что можно было ожидать после той истории…
– Так он вам звонит?
– Очень редко. Узнает, как мое здоровье, а что мне, старому человеку от жизни надо? Немного внимания. И ничего больше. Знаете, последних два месяца он звонил намного чаще. Почти что каждую неделю. Особенно пока я тут не устроилась, а как устроил меня в санаторий, стал немного реже звонить. Знаете, в моей жизни осталось так мало жизни, что хочется слышать родного человека немного больше. И шо я могу ему рассказать? У меня ведь остались только воспоминания. А про болячки ему слышать, думаю, не слишком-то приятно.
– А где он находится?
– В смысле?
– Ну, город, страна, он ничего вам не говорил про это?
– Вы знаете, Марик очень осторожный и замкнутый мальчик. Он никогда ничего такого не говорит. Он не любит распространяться о своих маршрутах, о странах, где тон побывал, хотя я знаю, он объехал пол-мира. Как-то он показывал мне свои фотографии, это было два года назад, когда он навестил бедную, выжившую из ума женщину. Так там он повсюду – и в Африке, и в Америке, и в Тибетских горах. Знаете, я не люблю его расспрашивать, если мальчику что-то там неприятно. Хорошо, что звонит. Да, вот так и доживаем.
– И еще один вопрос. Вы не знаете, где сейчас находится Фаина Креймер?
– Фаня? Фаня. Вы знаете, между нами всегда были сложные отношения. Она меня называла только библиотечной крысой. И она не понимала, как можно работать библиотекарем в глубинке. Она всегда была удачливее и обеспеченнее меня. Может быть, потому шо у нее был такой веселый характер. Но шо явам скажу, послушайте меня, молодой человек. Если ты вышла замуж за директора базы это не означает, что ты выиграла счастливый билет. Павел ее бил, наверное, знал за что, да еще и пил безбожно. Он и умер от пьянки. А Фани укатила в Австралию.
– А вы почему не эмигрировали?
– А я старая упрямая кляча решила, шо умру здесь, где могилы моих родителей. Я так решила. Так зачем мне шото менять?
– Простите…
– Ах, ничего, ничего. Когда я еще пройду с таким симпатичным молодым человеком по парку? Вспомню молодость. Ах, да, Фаня… Она недавно звонила мне. Ви знаете, она почти никогда не звонит мне – у нас были остаются сложные отношения. Так она позвонила и сообщила, что Марик устроил ее на лечение в какую-то жутко дорогую клинику, кажется, в Швейцарии. Нет, глупости. Она сказала «в горных Альпах». Вот, это будет точнее. Это уже я, старая вешалка, придумала вам тут про Швейцарию.