— Разворачивайте обратно, — сказал Володин.
— Обижаешь, начальник, — сказал неизвестный молодец, оказавшийся приезжим водолазом-спортсменом и автолюбителем-инструктором. — Всюду развивается любительское автомобилестроение.
— Это, по-вашему, автомашины?.. — задохнулся Володин.
— Это схема типа «багги», — сказал автолюбитель-водолаз.
Но Володина обдурить было нельзя. Может быть, приезжий водолаз и думал, как говорил, но насчет местных Паши-из-Самарканда и Гундосого у Володина сомнений не было — с их стороны это была очередная хулиганская выходка и протест против новой жизни. Потому что кровати были взяты с новенькой свалки, куда жители сваливали устаревшую мебель в хорошем состоянии, потому что, как всегда, новая жизнь начинается со смены мебели.
— Разворачивайтесь к городу, — сказал Володин. — Заносите… Заносите… Вас как зовут?
— Теодор, — ответил водолаз.
— Федор? — спросил Володин.
— Нет, — сказал тезка-водолаз. — Теодор… Теодор Николаевич.
И тогда Володин решил обратиться к справочной литературе.
…Директор спустил ноги на пол.
— Что ты? — испуганно спросила молодая жена.
— Подожди, — ответил директор. — Подожди. Мне нужно срочно отыскать один справочник.
— Какой? — спросила она.
— Справочник по мифологии.
— Иди ко мне, — сказала Аичка. — Справочника в доме нет… Я его отдала лейтенанту Володину.
— Что ты наделала? — сказал директор. — Он же всерьез поверит!
— Стройненькая… — сказала отличница Люся Павлику-из-Самарканда, глядя на фотографию его жены, висевшую на стене, оклеенной обоями в незапамятном году.
Павлик-из-Самарканда был вдовец и приходился отличнице Люсе семиюродным дядей, что, по понятиям этого городка, считалось близкой родней, и Люся забегала к нему прибираться в очередь с другими родственниками.
— Как она добилась таких результатов? — спросила Люся.
Жена его померла десять лет спустя после войны, и Павлик-из-Самарканда сразу уехал в южные республики, но через несколько лет вернулся, так и не женившись. Вел рассеянный образ жизни и нарушал постановления о спокойствии.
— Стройненькая… Как она добилась таких результатов? — спросила Люся.
— Ела много, — сказал Павлик-из-Самарканда.
— Как это может быть? — спросила Люся. — Ела много и худенькая… Так не может быть.
— Может, — ответил Павлик-из-Самарканда. — У герра Зибеля еще и не то бывало.
И Люся поняла, что лучше не спрашивать. Но он неожиданно рассказал сам:
— Тут голод был при немцах… Ее в поле подобрали и привели к герру Зибелю. А он добрый был, когда пьяный… «Ешь, — говорит. — Ешь…» А ей нельзя было сало есть с голодухи… «Ешь, — говорит, — а то пиф-пиф… Ешь, еще ешь…» Она упала… Еле откачали потом.
Отличница Люся быстро отодвинула бутерброд с розовым салом домашнего посола, которое она очень любила, а Павлик-из-Самарканда умел готовить как никто, и быстро ушла.
А он продолжал собираться к Володину, который последнее время стал странный и беспокойный, и некоторые даже видели, как он лунной ночью ходил по берегу у камышей и пел.
— Товарищ майор, куда вы ездили с Сергей Иванычем? — спросил Володин.
— В центр.
— Какие указания?
— Кончать битву молока с транзисторами.
— Какую битву?
— Так и сказали: кончайте дурацкую битву молока с транзисторами, — ответил майор.
— Понял… А как?
— Не сказали.
— Значит, ждут инициативы. А насчет товарища Громобоева что сказали? — спросил Володин.
— Сказали — не мешайте ему… А что с вами творится, Володин?
Володин улыбнулся непонятной улыбкой.
— Говорят, вы поете в камышах? — спросил майор.
— Пою.
— Ну?.. Докладывай.
— Товарищ майор. Я вызвал Горохова на 11.00. Он дает интересные показания.
— Кто такой? Ах да, Павлик-из-Самарканда. Горохов, скажи ты!..
— Может, послушаете?
— Послушаем. А что за дела с никелированными моторизованными кроватями?
— Самоделка. Модель испытывали типа «багги».
— Ты мне баки не забивай, — сказал майор. — Откуда моторы, колеса и прочие детали? Ворованные?
— Купленные. На все есть документы.
— Тогда другое дело.
— Входи, Горохов, — сказал младший лейтенант Володин. — Уже двенадцать минут двенадцатого.
— Здравия желаю, — сказал Павлик-из-Самарканда. — Опоздал из-за колебания.
— Неясно говоришь.
— Все думал, вы меня за чокнутого посчитаете.