Правильный ответ был такой: "Это - электрик со столба упал". После разъяснения вопроса полагалось смеяться. Все знали ответ, но выслушивали молча, а после не смеялись. Видно, всем было жалко электрика.
Провозившись полчаса и устранив вычисленную проблему, Рваный пришел к странному выводу, что наука в быту может быть использована во благо, а думать, вообще, полезно и иногда даже приятно. Это была высшая похвала учению из его уст.
Олег Рваный не стал более медлить с порывами души, и быстро одевшись, устремился к объекту своей страсти. Туфель на левой ноге был начищен чуть ли не до блеска, а вот на правом - сохранялась пыль былых походов. Видно, что-то оборвало процесс омовения в самый неподходящий момент, а вернуться к нему не было уже никаких моральных сил. Многое в жизни происходит рывками, толчками, а после успокаивается...
Если бы Олег Рваный вышел из дому чуточку позже, или же, будь попроворней - немного раньше, то сидел бы в пивном баре кум-королю и день до вечера, и вечер до ночи в родной атмосфере поклонения Бахусу. На верхней губе отложилась бы белая пивная пена, в голове кружилась бы музыка блаженства пусто-порожней жизни - и плевать, а в желудок обязательно опустилось бы что-нибудь покрепче пива - и ради этого стоило жить.
Но Олег вышел из дому тогда, когда вышел, и, не пройдя ста метров, наткнулся на Машку Спиридонову, бабёнку в самом соку, лет тридцати, частенько злоупотреблявшей наркотиками. Приличных молодцев Машка отпугивала своим образом жизни, а неприличных - такими выбриками и проделками, что у тех волосы на голове сначала становились дыбом, а после самопроизвольно хаотично шевелились, клонясь в разные стороны и вновь распрямляясь, без всякой системы и повода. Вепрь в лесу не пожелал бы лишний раз с ней сталкиваться на одном пути, а вот Олег столкнулся и даже с удовольствием, не упустив случая, пошлёпать ладонью по упругой молодой женской ягодице.
Машка отозвалась гортанным криком американских индейцев, означающим одобрение. Глаза расширились, а тело выгнулось по-кошачьи, словно перед прыжком. Рваный хотел повторить свой опыт воздействия ладони на Машкину ляшку, но не успел, - та, ловко, в какие-то секунды, взобралась по водосточной трубе соседнего дома на второй этаж, и юркнула в открытое окно, из которого разносились звуки застолья.
"Вот что вытворяют с человеком наркотики..." - только и успел подумать Олег, как Машка появилась в окне со стаканом вина в руке. Она лихо опрокинула содержимое в рот, а использованную тару швырнула, не глядя за спину. Посчитав, по-видимому, все дела на втором этаже завершенными, Машка тем же макаром, по трубе, спустилась на землю.
- Что же ты бутылку с собой не прихватила: поделилась бы с другом - тебе честь, мне радость, - слегка обиженным голосом на упущенную возможность встретил её Рваный.
Девушка в ответ только истерически рассмеялась и стала выписывать такие кренделя с приседаниями и подскоками, что Олегу оставалось только убраться восвояси. Это Машка так свое благорасположение выказывала, да вот беда, не всякий понять мог её закидоны.
Не успел Олег Рваный отойти от одной встречи, как рядом заскрипели тормоза, и полицейская машина остановилась, зазывая его к себе. Рваный, не чувствовал за собой какой-либо вины, чтобы останавливаться на просьбу полицейского, вышедшего из машины, вспомнил, что ему предстоит скорая встреча с друзьями, и лишь ускорил шаг. Полицейские восприняли это действие согласно специфике своей работы, подразумевая злой умысел. Наиболее проворный из них подскочил к Олегу сзади и попытался заломить руку на излом с целью нейтрализации непослушного к командам подозрительного субъекта. Рваный в молодости провел на спортивных матах в зале бесконечное количество часов, экстрагировав из своего тела беспредельное количество пота, пытаясь познать искусство борьбы (даже ухо пострадало в ходе того ученья). В какой-то мере ему это удалось, о чем, примостившийся сзади полицейский, конечно же, не знал. Непослушный субъект предложил полицейскому свой вариант захвата и броска через бедро, и надо сказать, у него это получилось. Душистое пиво в приятной компании друзей утекало в решетку канализации... Улица наполнилась напряженными взглядами зевак, трелью полицейской сирены, тревожными звуками уплотнившейся среды, воем бездомных собак...
Право отстаивать свою личную свободу переместилось в отделение полиции. Так плодотворно начавшийся день в дальнейшей своей части не сулил Олегу Рваному никаких приятных перспектив. Друзья, пенящееся ароматное пиво, милая привычная обстановка удалялись на неопределённое расстояние и время. А праздник жизни был так близок, и казалось никто и ничто его не могут отсрочить... выйдя он из дому на минуту раньше или чуть позже. Ай-нет: время с пространством наложились друг на друга самым паскудным образом для безобидной личности. Вот он - гадкий закон мироздания в действии: ничего нельзя предвидеть, никому нельзя доверять, и в первую очередь своим прогнозам и чувствам. Как сказал некто из великих мира сего: всё бежит и протекает, а если мыслит, то и изменяет...
* * *
Если долго истязать свой мозг, казалось бы, неразрешимой проблемой, то рано или поздно он обязательно выдаст какой-либо приемлемый результат, лишь бы от него отвязались. К тому же и колесо времени, прокрутившись, может изменить внешние обстоятельства удобным образом.
Николая, который месяц, обуревала идея глотнуть вольного воздуха и сменить вид деятельности. Уж больно надоело ему быть самодовольным идиотом в золотой клетке. Как неожиданно выяснилось: наличие излишних материальных ценностей никоим образом не восполняют отсутствие личной свободы. Из двух важных для полноценной жизни параметров, материальные ценности в условиях ограничения свободы, легко превращаются в красивые безделушки для игр в детской песочнице, за пределы которой выход возможен только при стечении специфических обстоятельств. А это не может не угнетать психически здорового человека. Разве что, сделать его не здоровым...
Отпали, как наивные намерения школяра, крючья с веревкой для преодоления забора, прыгающие на пружинах ходули для того же предназначения. Не смогла преодолеть барьер надежности идея с гамаком, который предполагалось подвесить к днищу машины обслуживающей имение хозяйственными потребностями и на нем покинуть опостылевшую территорию. В поисках выхода он зарылся в библиотеку, благо в имении она была прекрасно подобрана. Он пытался вникнуть в умозаключения различных чудиков: философов, медиумов, психоаналитиков, поражаясь вначале, как такой бред не стыдно было доверить бумаге. После он никак не мог понять, почему этих безумцев не спалили на кострах инквизиции, а тех счастливцев, чья жизнь не пришлась на сей своеобразный период истории, не разорвали вместе с их рукописями или не забили палками за высказывания, выворачивающие ум набекрень.
Читая тома весьма чудаковатых толкователей, Николай злился, ругался вслух, мысленно спорил, проклинал, оспаривал, пока не втянулся в суть их размышлений и не признал: "А ведь в этом что-то есть..." И вот тут его осенило, как преодолеть непреодолимую охрану.
Идея самовольного увольнения основывалась на умозаключениях полусумасшедших, как считал Николай умников, написавших тома, хранившиеся в библиотеке имения. Задуманное базировалось на том, что не скрывая своих намерений, не прятаться от всех, а напротив, поступать настолько вольно и явно, дабы ни у кого из наблюдавших даже мысли не затаилось, о каких-либо противоправных проделках. То есть, всё должно происходить совершенно естественно, как дышать воздухом: все видят, включая охрану, но не придают значения, как звездам, которые то появляются в заоблачном небе, то исчезают.