Глава 2
Энжи никогда не бывала в исправительных учреждениях, и ей не с чем было сравнивать, но стены тюрьмы не показались ей слишком уж мрачными. Или это было влияние исторических книг и монографий, которые она постоянно читала и в которых тюрьмы неизменно описывались как темные казематы, расположенные глубоко под землей, пропитанные ужасом и болью и постоянно оглашаемые полными отчаяния криками заключенных? Энжи передернулась. Что ж, по крайней мере, помещение, в котором она оказалась, ничем не напоминало подобные описания. Ну, насколько она могла судить. Оглянувшись по сторонам, девушка поерзала на жестком стуле. Комната, в которой она сидела, походила, скорее, на больничную палату или приемный покой небольшой клиники, нежели на учреждение, где содержались опасные преступники. И хотя Энжи знала, что отсутствие решеток на окнах связано не с беспечностью или чрезмерной добротой тюремщиков, а с использованием здесь специального силового поля, при попытке пересечения невидимой линии работающего как аннигилятор, обстановка без явных признаков ограничения свободы отчасти помогала справиться с нервозностью. Когда створки двери раздвинулись и в проеме появилась пара вооруженных охранников, Энжи вздрогнула. С их разговора с Питером на набережной прошло две недели, и все это время она была слишком занята решением практических вопросов, чтобы думать о том, что произойдет, когда она встретится с Ханом, и как, собственно, она будет убеждать его принять участие в этой работе. Если верить материалам судебного процесса, состоявшегося после того, как Хан был арестован коммандером Споком и доставлен сначала на «Энтерпрайз» для лечения капитана Кирка, а после - в федеральную тюрьму, он вполне охотно шел на контакт, хотя подробностей своей прошлой жизни предпочитал не раскрывать, полагая их утратившими свою ценность за давностью лет. Но тогда речь шла об установлении степени его виновности, а, значит, - буквально о его дальнейшей судьбе. Из того, что Энжи успела прочесть и посмотреть относительно его поведения на суде, нельзя было сказать, что Хана так уж заботило, завершится дело его возвращением в криокамеру или пожизненным заключением, а смертных приговоров в Объединенной федерации планет не выносили. С учетом освобождения и полной амнистии для его экипажа, как людей, не имевших отношения к преступлениям Хана и неподсудным за свои прошлые деяния в силу того же истекшего срока давности, она думала, что его бы устроил любой вариант. Его и устроил. В некотором смысле, все сказанное или сделанное им в суде могло быть использовано не столько против него, сколько против его людей, поэтому, наверное, он и выбрал такую линию поведения. Если учесть, что никто из них не пытался оспорить приговор или каким-то иным образом повлиять на него, вероятно, речь шла о сделке, в которой Хан должен был выступить гарантом их невмешательства, то есть, попросту говоря, приказать им не вмешиваться. Что он, надо полагать, и сделал. Но если в отношениях с Федерацией на кону стояли жизни и благополучие его команды, то что ему могла предложить девушка-историк, которую даже ее собственный научный руководитель воспринимала не то чтобы не всерьез, но с определенной долей снисходительной настороженности? Энжи вздохнула. Придется действовать по обстоятельствам. В конце концов, терять ей нечего. Если он ей откажет, она вернется к пресной проверенной теме, которую ей предложили с самого начала и которую она никак не могла запомнить. Она точно знала, что там были слова «развитие», «экономика» и «энергетический кластер», но это было все, на что в данном случае была способна ее память. В очередной раз отругав себя за неумение вписываться в систему требований академического мира и вечное стремление к поиску сложных заданий, она подняла глаза на мужчину, вошедшего в помещение вслед за охранниками. Он выглядел так, словно те двое, что появились первыми, были его телохранителями, а не тюремщиками. Дождавшись, пока за ним закроется дверь и охранники встанут недвижимыми изваяниями по обе стороны стола, он устроился на свободном стуле напротив Энжи и с выражением холодной любезности посмотрел на нее. Руки, скованные широкими электронными наручниками, он положил перед собой на стол, и Энжи увидела, как от его пальцев на матовой белой поверхности пролегли тонкие тени. Глаза у него сосредоточенные, чуть раскосые и прозрачные, и при взгляде в них Энжи первый раз пытается испугаться. Отчего-то у нее не получается, и она, подавив желание нервно откашляться, произносит голосом, чуть более громким, чем ей бы хотелось: - Здравствуйте, мистер Сингх. Меня зовут Анжела Стакс, и я... - «клиническая идиотка», едва не сказала она, но вместо этого продолжила: - ... ученый-историк. Моя специализация, - ни в лице, ни в облике Хана в целом не было заметно ни малейших признаков того, что его каким-то образом заинтересовало то, о чем она говорит, - политические преобразования в азиатско-тихоокеанском регионе Земли на рубеже XX и XXI веков. Хан слушал ее с вежливым безразличием. - С моей точки зрения, это один из наиболее интересных и при этом мало изученных периодов истории нашей планеты, который нуждается в тщательном и глубоком исследовании, - продолжала Энжи. - Но проблема в том... - Проблема в том, что все архивы, которые могли бы каким-то образом пролить свет на то, что тогда происходило, как и чеки, документы, личные дневники, все, вплоть до малотиражных изданий мемуарной литературы, были уничтожены, - равнодушно сказал Хан. - Вам попросту не с чем работать. - Не с чем, - согласилась Энжи. Было очевидно, что он понимает, к чему она клонит, но не собирается облегчать ей задачу. Ладно, подумала она, я и не просила у него поблажек. Посмотрим еще, чья возьмет. - Но зато у меня есть кое-что получше. Брови Хана, по-прежнему смотревшего на нее в упор, медленно поползли вверх. - Вам удалось обнаружить некий не известный науке редкий артефакт? - светским тоном спросил он. - Нечто вроде портативного транспортера, позволяющего путешествовать во времени? Энжи улыбнулась. Пусть это будет уступкой или проигрышем, плевать. Раз он иронизирует, ей, по крайней мере, удалось завладеть его вниманием. - Что вы, мистер Сингх, - ответила она, - подобного у меня и в мыслях не было. Хотя сфера моих интересов и не относится к корпусу естественнонаучных дисциплин, моих познаний достаточно, чтобы понимать, что путешествия во времени - это не более чем популярная фантастика. И даже будь они возможны - с помощью портативного транспортера или без него - я не стала бы затевать столь рискованное предприятие, имея поблизости более надежный и доступный источник информации. Сейчас он меня убьет, подумала она с веселым ужасом, глядя, как в глубине его глаз зажигаются светло-зеленые искры. - Не будете ли вы так любезны назвать его? - обманчиво мягким голосом спросил Хан, теперь выглядевший так, будто они обсуждали вместе какой-то чрезвычайно интересный, но абсолютно отвлеченный вопрос из области философии или астрофизики. Что, в принципе, одно и то же, мельком подумала Энжи. - С удовольствием, - слегка наклонила голову она, - но, полагаю, в этом нет необходимости, поскольку ответ очевиден. - Как и мой собственный, - в тон ей отреагировал Хан, - я отказываюсь. - Почему? - А зачем мне это? - казалось, он не обратил внимания на нелепость или даже неуместность ее вопроса. Солнце, сместившееся за время их разговора, теперь падало так, что его глаза оставались в тени и казались темно-синими, но в них не было угрозы, только прежнее спокойное любопытство. - Не знаю, - глядя, как от едва заметного движения его плеч на широкой груди натягивается черная водолазка, медленно проговорила Энжи. - Будь я более самонадеянна, предположила бы, что вас это развлечет, - Хан чуть слышно хмыкнул, и странным образом это придало ей уверенности, - но не думаю, что это имеет отношение к действительности. Поэтому я просто попрошу вас сделать это. Наступил