Смысл знака коренным образом отличается от представления, вызываемого этим знаком, тем, что он «может быть общим достоянием многих людей и, следовательно, не есть часть или модус отдельной души; ибо трудно, пожалуй, усомниться в том, что человечество имеет драгоценный фонд мыслей, которые оно передает от одного поколения к другому» [5, стр. 29]. Смысл, по Фреге, занимает среднее место между значением имени, в качестве которого выступает сам предмет, обозначаемый этим именем, и представлением, носящим субъективный характер; хотя смысл не является самим предметом, его нельзя считать субъективным. Фреге проводит следующее сравнение. «Предположим, кто-либо смотрит на Луну в подзорную трубу. Самую Луну можно сравнить со значением; она является предметом наблюдения, который опосредствован реальным образом, возникающим внутри подзорной трубы благодаря преломлению лучей в объективе, а также образом, возникающим на сетчатке наблюдателя. Первый я сравниваю со смыслом, второй – с представлением или восприятием. Хотя образ в подзорной трубе носит только односторонний характер и зависит от места наблюдения, все же он объективен, поскольку может служить многим наблюдателям. Во всяком случае можно устроить так, что им смогут воспользоваться одновременно многие. Что же касается образа на сетчатке, то каждый будет иметь свой собственный образ. В силу различий в устройстве глаз отдельных людей даже геометрическая конгруэнтность этих образов вряд ли достижима, а подлинное совпадение исключено. Продолжая это сравнение, можно было бы предположить, что образ на сетчатке А может быть сделан видимым для Б, или даже сам А может видеть в зеркале образ на сетчатке своего глаза. Отсюда следовало бы, что представление хотя и может быть отнесено к числу предметов, однако в качестве такового оно является для наблюдателя совсем не тем, чем оно является непосредственно для представляющего»[5, стр. 30][11].
***
Отношение между именем и обозначаемым предметом (в данном языке) ныне принято называть отношением называния, или именования (так переведен английский термин «the name relation» в русском издании книги Р. Карнапа [29]). Отношение это состоит в том, что один и тот же предмет может иметь различные имена, но данное имя должно быть именем только одного предмета. С точки зрения Фреге отношение называния опосредствованно отношением имени к смыслу и смысла имени к значению. «Связь, существующая, как правило,[12] между знаком, его смыслом и его значением, такова, что знаку соответствует определенный смысл, а этому последнему – определенное значение, в то время как одному значению (одному предмету) принадлежит не только один знак» [5, стр. 27].
Смысл имени, по теории Фреге, можно рассматривать как выраженную в имени (закрепленную языковыми средствами) информацию о предмете, однозначно характеризующую предмет (ср. [22], § 01)[13]. Смыслу данного имени соответствует (или должен соответствовать) некоторый, причем единственный предмет – значение имени; в этом отношении можно сказать (Черч [22], § 01), что смысл имени определяет его значение. При этом одно и то же значение может определяться различными смыслами.
Следует подчеркнуть, что понимание смысла имени не означает, что его значение обязательно известно. Путем анализа смысла имени не всегда можно определить его значение. По этому поводу Фреге пишет: «Всестороннее познание значения состояло бы в том, что мы могли бы для каждого данного смысла сказать, принадлежит ли он к этому значению. Этого мы никогда не достигаем» [5, стр. 27]. Поэтому смысл имени можно понимать, а о предмете имени можно не знать ничего, кроме того, что он определяется этим смыслом; может случиться, что нам понятны смыслы двух имен, но мы не знаем, определяют ли они один и тот же предмет или нет. Больше того, может оказаться, что предмета, определяемого смыслом данного имени, совсем не существует. Смысл имени не определяет существование предмета. Уточняя то, что было им ранее сказано об отношении смысла к значению, Фреге говорит: «Быть может, следует признать, что грамматически правильно составленное выражение, выполняющее роль собственного имени, всегда имеет смысл. Однако это не значит, что смыслу всегда соответствует некоторое значение. Слова «самое удаленное от Земли небесное тело» имеют смысл; однако весьма сомнительно, чтобы они имели значение. Выражение «наимедленнее сходящийся ряд» имеет смысл; однако доказано, что оно не имеет значения, так как для всякого сходящегося ряда можно найти медленнее сходящийся, но все-таки сходящийся, ряд. Отсюда следует, что если мы понимаем смысл, это не значит, что мы располагаем значением» [5, стр. 28].
11 В комментарии к русскому изданию «Логико-философского трактата» Л. Виттгенштейна автор комментария В. К. Финн утверждает, что «Фреге, рассматривая смысл выражений реального языка, пришел к выводу, что смысл в языке субъективен» [28, стр. 105]. Как смог убедиться читатель на основании нашего изложения теории Фреге и его подлинных высказываний, приведенных в настоящей статье, вряд ли можно считать правильным это утверждение. Конечно, трактовка понятия смысла у Виттгенштейна в ряде пунктов отличается от фрегевской концепции смысла. Мы не имеем здесь возможности останавливаться на этом различии; отметим лишь, что это различие