Милль безусловно прав, подчеркивая различие познавательной роли простых имен и описаний. Это прекрасно видел и Фреге. Но присоединиться к Миллю он не мог, ибо тогда понятие смысла лишилось бы своей общности и поэтому не могло бы выполнить ту роль, которая ему предназначалась в теории Фреге. Принцип «всякое собственное имя имеет смысл» есть неотъемлемая часть теории Фреге.
Возникает вопрос: в чем состоит смысл простых имен? какую информацию дают они о предмете? А. Чёрч [22], в целом принимающий теорию Фреге, считает, что элементарное имя сообщает о предмете то, что предмет зовется этим именем. В этом и состоит его смысл. Знание об имени предмета – это ведь тоже некоторое знание[23].
Однако сам Фреге решил вопрос иначе. Он считал, что в обычном языке мнения о смысле таких имен, как «Аристотель», могут разойтись. «Например, ― пишет Фреге, – можно было бы в качестве такового (смысла имени «Аристотель».- Б. Б.) принять: ученик Платона и учитель Александра. Кто поступит так, тот свяжет с предложением «Аристотель был родом из Стагиры» иной смысл, чем тот, который в качестве смысла этого имени принимает: происходящий из Стагиры учитель Александра Великого» [5, стр. 27, примечание].
Может показаться, что взгляд Фреге противоречит основной посылке его теории, согласно которой смысл есть «общее достояние многих». Но это впечатление ошибочно. Фреге исходит из того, что употребление простых имен в обычных языках предполагает существование определений этих имен, связывающих их друг с другом. В определениях же определяемое и определяющее выражения имеют не только одно и то же значение, но и одинаковый смысл. Такой подход связан с особенностями логического исчисления Фреге. В нем каждое новое простое имя, помимо восьми неопределяемых функциональных имен, вводится посредством определения, устанавливающего, что оно должно иметь тот же смысл и то же значение, что и определяющее (которое составляется из уже известных знаков). То обстоятельство, что в обычном языке не существует общепринятых определений таких имен, как «Аристотель», не отменяет, но Фреге, того, что каждый человек, употребляя имя «Аристотель», должен иметь в виду какое-либо его определение, т. е. связывать с ним какой-либо смысл; то, что разные люди будут иметь в виду различные смыслы, не приведет к недоразумению, пока имеется в виду один и тот же предмет[24]. Колебания в смысле не допустимы при. построении науки и не должны встречаться в «совершенном языке».
***
Важнейшим положением теории Фреге является принцип замены на равнозначное, имя[25]. Его можно выразить так: если одно из составляющих имен, входящих в данное сложное имя, заменить именем, имеющим то же, что и у заменяемого, значение, то сложное имя, получившееся в результате такой замены, будет иметь значение, совпадающее со значением исходного сложного имени. Так, если в имени 3) заменить составляющее имя «Платон» равнозначным ему именем «основатель Академии», то значение сложного имени, получающегося в результате такой замены, 9) «Воспитатель Александра Великого и ученик основателя Академии» будет совпадать со значением имени 3) (оба имени обозначают Аристотеля).
Относительно смысла сложного имени, которое мы получаем после подобной замены, нельзя сказать ничего определенного: он может совпадать, а может и не совпадать со смыслом первоначального имени. В нашем примере имена 3) и 9) имеют различный смысл. Если же взять имя 9) и заменить в нем составляющее имя «основатель Академии» именем «тот, кто основал Академию» (которое Фреге считал бы синонимом заменяемого), то получившееся сложное имя следует считать совпадающим по смыслу с именем 9). Поэтому Фреге говорит, что смысл сложного имени не зависит от значения составляющих имен. Касаясь предложений, которые для него суть имена особого рода, он пишет: «Говоря о смысле предложения, можно ведь принимать во внимание только смысл его частей, а не их значение» [5, стр. 33].
Существенно, что Фреге не сформулировал каких-либо принципов, касающихся отношения между смыслами составляющего и сложного имени. Для цели, которая стояла перед его теорией смысла и значения, это непосредственно не было нужно. Можно поставить вопрос, каковы соотношения для смыслов, которые получаются из теории Фреге. Ответ будет таков.
23 Разумеется, знание об имени предмета отличается от знания о самом этом предмете. Однако в целях общности теории можно поступить так. как предлагает Чёрч.
24 Конечно, было бы неверно думать, что в обычных языках для таких имен, как «Аристотель», всегда существуют формальные определения их смыслов; точнее было бы сказать, что в таких языках собственные имена неявно определяются друг через друга. Поскольку обычно известно, что предметы, определяемые смыслами соответствующих имен действительно существуют, возникновение круга в определениях не ведет к неясностям пли недоразумениям.
25 Фреге считает его очевидным. В [5] он выражает его только для предложений (рассматриваемых как частный случай имен), что объясняется содержанием этой статьи. Более общая формулировка содержится в [3]. Мы формулируем фрегевский принцип по Чёрчу [22]. В современной литературе этот принцип – и его варианты и апагоги в различных семантических системах – называют также