СНЕГ КЛАССИЧЕСКИЙ
Вещество белого цвета,
рождённое под открытым небом,
придающее горизонту волнообразность.
Концентрация росы вплоть до оформленья
её двусмысленной сути.
Световые холмы. Пенный мрамор.
В воздухе — ничто. Но на земле —
покрывало гор и целых стран.
Если порошит слегка, то это снег влюблённый,
с поцелуями вручающий посланья
от зимы, дорог и расстоянья.
СНЕГ СОЗЕРЦАЕМЫЙ
Бездна терпенья у снега:
чертит и чертит диагонали.
Я устал от его бесконечной
быстроты за окном.
Белизна бледна и безвкусна,
вся в болезненных пятнах сумерек.
Свет сдаёт окоп за окопом,
на месте сбежавших предметов
остаётся один голый звук.
У меня уже голоса нет, только эхо.
Я уже не веду разговоров с другими,
только с собой.
Захочу снова жить — придётся
вспоминать, какой была жизнь.
Так и слепнут?
СНЕЖЕСВЕЖЕСТЬ
Сельская ночь, гулкая тишина.
Снег пошёл.
Глядь —
перед нами зимняя сказка.
Пропали прямые.
Торжествуют круги и шары.
Нас обступает окружность.
Зачарована ритмом, навязанным белизной,
уползает, струясь, мистерия ночи.
Снег и луна поглядели в глаза друг другу —
ночь бледнеет и чахнет.
О СНЕГЕ И О ПУСТЫНЕ
— Жара убивает пустыню
или дарит ей жизнь?
— Жизнь, смерть, снова жизнь для пустыни —
как две сложенные ладони
дня и ночи.
— Когда же она жива?
— Её жизнь — договор
между жизнью и смертью,
скреплённый печатью песков.
— Есть у неё надежда?
— Она до сих пор вспоминает
ледниковый период.
— Ей ночью хватает тени?
— Одна краткая ночь для неё ничто.
Только снег способен
напоить её звёздами вдоволь,
и раскинуть бескрайнюю ночь,
в которой она спокойно и гордо
будет ждать вожделенных льдов.
СНЕГ ПОУЧИТЕЛЬНЫЙ
Селии Санчес де Мерида
Будто огромный созревший плод,
сорвавшись с гигантского каменного дерева,
шарообразная совокупность снега
устремляется по неровной наклонной плоскости
с постоянным ускорением
всё решительней и решительней вниз,
под воздействием собственного веса,
служа ярким примером
самоубийства.
СНЕГ КАЖДОДНЕВНЫЙ
Снег живёт и как-то справляется молча.
А ведь это нелёгкий труд — падать
каждый день на огромные ломти мира,
одушевлять тени,
освещать всё
вплоть до сомнения, маячащего на горизонте.
А потом умереть в кулаке, не оставив по себе памяти,
только всхлипнув, как срезанный стебель.
Или зачахнуть под солнцем
с неповторимой в каждом отдельном случае
медлительностью агонии.
СНЕГ СМЕРТИ
Снег смерти
приносят коварные ветры.
Снежные плети, извиваясь, хлещут деревья,
мчатся по лесу туда и обратно,
гонясь за забвеньем.
Раствором влаги и воя
полируют щербатые горы,
и словно больная кровь,
снег оседает везде, где случится несчастье.
Снег сеется и вырастает
в гигантский медленный гриб…
А ветер уносится прочь,
прыгает за горизонт — и только его и видели,
оставляя снег позади
вместе с виной и смертью.
ГОРА
Большая гора страдает в унылую непогоду
под мертвенным снегопадом.
Длинный гладкий гигант
постепенно теряющий память обо всех своих гребнях и впадинах,
ведь снег полирует, упорядочивает, ровняет,
так что уже не найти шершавого нежного склона.
Гора, одетая снегом, так и будет стоять,
как конус в броне молчания.