С этого момента Игорь держался к Алеку максимально близко, напоминая о своём присутствии периодическими касаниями. Все шли молча, внимательно смотря под ноги, чтобы не наступить ненароком на сухую ветвь. Слышалось только тяжёлое дыхание мальчишек — Егор и Беляк приняли на себя эмоциональный удар ничуть не слабее, чем Алек. Тьма сгущалась, небо полностью остыло после заката, становясь иссиня-чёрным. Деревья, добавляя тени своими ветвями, только нагоняли жути.
Ярослав не мог не заметить того, как Игорь смог быстро усмирить его сына. После смерти матери у Алека часто рвало крышу, они оба с большой тяжестью смогли пережить этот период; мать была связующим звеном этой семьи, когда её не стало, это почувствовалось слишком быстро, между ними разорвалась главная нить.
— Можно попытаться спасти!
Алек никогда не мог сам успокоиться, если происходил срыв. Отец никогда не углублялся в его отношения с друзьями, но мысленно догадывался, даже больше надеялся, что они ему помогают. Хотел верить, что так его сын в состоянии заглушить пробелы, вызванные горечью утраты.
Помогало ли это на самом деле? Никогда.
Алек, в который раз теряя голову, сметал всё со стола, кричал, надрывая голос. Хватался за волосы, сползал по стене на пол, утыкался лбом в колени. И первое время мог рыдать всю ночь. Но в обществе, в школе, он был другим.
— Как ты себя чувствуешь?
Самым отвратительным поступком отца в этой ситуации мог бы стать тотальный контроль. Он это понимал, потому просто наблюдал, искренне пытаясь быть рядом, когда в нём нуждаются. Всё отражалось на Алеке даже внешне: заплывшие глаза от слёз и недосыпа каждое утро, синяки под ними, осунувшееся лицо со впалыми щеками, которые он часто забывал брить. Его тон стал другим, изменилась манера общения.
Учителя не раз говорили, что он выглядел слишком потерянным, заметно начал отставать по учёбе, но всё ещё оставался добрым и вежливым, особенно с друзьями. Если не считать трудностей с обучением, от него не было проблем. Друзья Алека не единожды говорили об этом Ярославу сами, за что он был им действительно благодарен.
— С днём рождения!
Друзья Алека всегда отдавали себя полностью. Однажды они устроили сюрприз, заранее договорившись с его отцом, пока он был у репетитора и догонял программу. Ярослав действительно полюбил их троих — двух девчонок и одного мальчишку — пусть и всегда забывал их имена. И вот тот вечер его сын, зайдя домой и увидев украшения к его празднику, наконец-то смог улыбнуться.
Ярослав обернулся: Алек шёл позади, выглядывая каждое движение за деревьями, Игорь шёл рядом с ним, совсем близко, и внимательно оглядывал его временами. Отец прекрасно понимал, что этот парень был близок его сыну. И, несмотря на искреннюю благодарность за то, что произошло ранее, он снова ушёл в раздумья.
За последнее время он редко был поводом для счастья и спокойствия Алека; улыбку сыну дарили друзья, а успокоить его смог тот, кого он знал всего два дня. А что Ярослав сделал для него? Он был почти уверен, что ничего. Но он любил своего сына больше жизни, и знал, что тот тоже его любит.
— Будьте начеку, мы подходим к выходу из леса, — отчётливо проговорил дядя Лёша, чтоб его услышали все.
Впереди виднелся просвет — тот самый поворот на дорогу. Это было самым опасным местом, потому что контроль сосредоточивают именно в таких зонах, куда обычно и убегают в попытке спастись. Благо, что всем хватало ума даже в такой обстановке не устремиться прямиком к дороге, а просто следовать вдоль неё, не выбираясь из леса. Просто нужно идти поодаль, но не терять ориентир в кромешной темноте.
Крики и выстрелы прекратились, над территорией повисла тишина. Они убили всех, кто не успел уйти, и теперь начиналась самая настоящая охота на сбежавших.
По дороге пробежал отряд людей в белых комбинезонах. С другой стороны фары автобуса разрезали тьму — бус завернул на лесную дорогу с шоссе.
— Они хотят зажать нас в кольцо, просто так нас не выпустят. Наверняка они организуют блокпосты, — впервые заговорил отец Игоря, перепугав всех своим уверенным предположением.
Команда свернула направо.
Это было началом самой ужасной ночи в их жизнях, и каждый понимал, что слишком высока вероятность спастись не всем.
========== истина: 6 ==========
— Всё по плану?
— Выезжаем!
Воздух был пропитан запахом выхлопов и резины. Они стояли позади заведённых чёрных машин, на разбитом асфальте старой парковки. Вокруг не было ничего необычного: всё та же заброшенная база под городом, единственное, что тут целое — каменные стены вокруг. Ехать в это место не пришло бы в голову ни одному здравомыслящему человеку, разве что тупорылым баранам, которым права выдали немыслимым образом, если они не в состоянии разглядеть знак «тупик».
Он злился.
Но, посмотрев в другую сторону, почувствовал, что начинает расслабляться. Каждый раз вид огромного ангара действительно успокаивал, ему нравилось это место: краска на железных стенах уже облезала, местами проступала ржавчина; массивные ворота, на которых было не меньше десятка сложнейших замков. Хлюпкая на вид конструкция, в которую на самом деле нет возможности пробиться. Всё дело в том, что скрывает этот ангар. Внутри всё иначе.
Эта мысль не единожды его успокаивала, когда первое время он не мог свыкнуться с нахождением в этом месте. Пора забираться в машину, через мгновения ангар будет всё дальше и дальше от них. И придётся привыкать к другому, пусть и временному месту жительства, уехать из своего дома. На приборной панели буса заскрежетала рация.
— Едем по плану, все знают свой номер и путь. Все получили данные о точках прибытия. Встречаемся на въезде через 3 часа. Будьте на связи, — голос стих, раздавалось только гудение моторов.
Солнце нагревало машину снаружи так, что внутри, если не открытые окна, находиться было бы попросту невозможно. На полном ходу прохладный ветер задувал в кабину, приятно охлаждая лица. Лето, зелень вокруг… всё это не важно, это никогда не было приоритетом в его восхищении. Он повернул голову налево, глянув на своего напарника, что был за рулём. Точно такая же гражданская одежда, как и у всех остальных — цветастая футболка, пляжные шорты и светлая обувь, вполне летняя. Все эти наряды им закупило Главенство — так было принято называть верхушку.
Его напарник — блондин с колючими короткими волосами — был увлечён дорогой настолько, что даже не обратил внимания на взгляд, оставленный на нём.
«Ещё бы машины были хоть немного разные, а не как катафалки», — пронеслось в голове. И ведь действительно, если все они были похожи на типичную компанию отдыхающих, то вид автомобилей доверия никому не внушал.
Они так же, как и все остальные, двинулись вперёд и свернули на нужном повороте. Он был уверен, что в других автобусах тоже царит тишина. Их прослушивают, им нежелательно общаться. Между напарниками не должно быть лишних разговоров.
Он достал из бардачка документы для проверки — их чёрный монстр предназначался для перевозки вещей — и перегнулся через сиденье, заглядывая в кузов: среди аккуратно сложенных мешков лежали упаковки с белыми комбинезонами и масками; он выставил галочки в нужных графах и снова уставился вперёд, на дорогу.
Все они — часть огромного механизма, работают по слаженной, единой схеме. В других четырёх машинах — оборудование и провизия; в ещё четырёх едут командой по восемь человек, и ещё один бус, в котором едет Главенство. Разные маршруты, чтобы прибыть в одну точку в итоге.
— Эрик, ты как? — заговорил напарник.
Его приятный низкий голос разрушил стены тишины, возникшие в машине. Или в их жизни. Они редко разговаривали, видеться вне базы было строжайше запрещено, потому и имена в отряде у всех были фальшивые.
— Погода улёт. Мы будто и правда отдыхать едем. Меня это успокаивает, — такие фразы были наполнены риском.