К дереву подошёл человек в белом, неся в руках два ведра красной краски, следом за ним шёл другой, который нёс огромную доску. Что это? Вызов? Сообщение про революцию? К чему все эти смерти?
Он продолжал размышлять, понимая, насколько хуже сделал всем выжившим. Он забрал их шанс на спасение — автомат. Внезапное понимание того, что Алексей не выберется отсюда живым, породило новую мысль: его сейчас убьют и незамедлительно направят бойцов к последней группе живых, окончательно уничтожить призрачную надежду выбраться из этого ада.
Дядя Лёша наблюдал за этим не дольше двух минут. Перед тем, как череда выстрелов пронзила его тело, он успел подумать лишь о том, что он не выполнил обещание, данное сыну. В голову попала последняя пуля, которую он успел ощутить, прежде чем мир канул во тьму.
Ещё несколько секунд назад он знал, что уже не окажется в объятиях сына, а будет в этой трупной свалке. В воздухе повисла отчаянная надежда, что его ребёнок, Богдан, всё же окажется рядом с мамой, когда настанет время узнать, что папа больше не вернётся.
Отряды людей в белых комбинезонах оперативно расселись по трём автобусам, и кортеж незамедлительно двинулся по лесной дороге.
*
— Он же вернётся, правда? — Беляк никак не мог найти себе места, впервые оказавшись не рядом с отцом. Всю дорогу он переживал, то и дело спрашивая остальных, но никто ему не отвечал.
— Нет, — не выдержав, цинично заявил отец Игоря, спустя минуту тишины, — не вернётся. Пора тебе повзрослеть, мальчик, и понять, что к чему в этой жизни.
— Мужик, какого хрена? — Ярослав, резко развернувшись, сделал угрожающий шаг в его сторону.
— А что, будем в уши лить мальчишке, что его папаша в одиночку со всеми расправился? Да его в первые же секунды раскрыли и убили. Как и тех, кто сейчас не идёт с нами. Хватит, пусть свыкается с правдой.
— Милый, перестань!
Жена, как и во все трудные моменты, коснулась его плеча, чтобы остановить закипающий гнев. Ему всегда было сложно сдерживаться, когда рядом находились люди, которые ему не нравились, и сейчас не было исключений. Благо, рядом была супруга, ради которой он ещё мог сохранить спокойствие и закрыть глаза на все проблемы.
— Имя-то вообще у тебя есть? — в отличие от него, муза Ярослава, способная остудить пыл, была уже давно мертва.
— Богдан, — равнодушно ответил он, даже не обернувшись.
— Так вы ещё и тёски с нашим Беляком, — с горечью подметил Ярослав, подойдя чуть ближе. — Пробуди в себе хоть что-то, чтобы ты сначала думал, прежде чем рот открывал. И ни слова больше в сторону мальчика, иначе тебе это дорого обойдётся.
— Папа, хватит, успокойся, — выступил на этот раз Алек.
И снова воцарилась тишина, скорее от общей усталости, нежели от внезапного понимания бесполезности этих склок. Выпив по несколько глотков воды, в надежде восстановить хотя бы каплю сил, отряд продолжал двигаться вперёд, с каждым пройдённым метром ощущая возможную потерю ещё одного человека. Или нескольких. Кто следующий? Когда закончится эта дорогая смерти?
Алек словил себя на мысли, что искренне радуется своим спортивным штанам, которые спасали его ноги от треклятой паутины. Правда, в волосах всё же были ошмётки паучьих творений, случайно задетые им. Эти мысли даже спасали его в какой-то степени: страх сковывал, но он был не менее брезглив, чем подвержен паранойе. Хотя он прекрасно осознавал, что его голову заполняет самый несуразный бред в эти минуты.
Идя вперёд, никто из них не забывал про личные мотивы. И не было ничего ужасного в том, что каждый, увидев чужую смерть, больше всего на свете сейчас хотел выжить. В этом едва ли была хоть толика эгоизма, это было естественно.
Среди ночи в лесу каждый шорох вызывает панику. Меж веток деревьев мерещится что-то страшное, разум начинает играть злые шутки, будоража сознание и порождая новые фобии. А когда ночь может стать последней, всё становится ещё хуже.
Но, тем не менее, путь уже должен был скоро закончиться, все верили в это, мечтали об этом. Алек выдохнул, когда отец взял его за руку. Живой отец.
— Ложитесь все, мать вашу, к нам снова приближаются! — рявкнул отец Игоря.
Если, конечно, история не повторится вновь.
*
Упавшее дерево, закрытое кустами со стороны дороги, на первый взгляд казалось идеальным укрытием. Ярослав, понимая, что Беляк никак не может перестать издавать звуки, похожие на скулёж, не выдержал и, притянув его к себе, закрыл ему рот рукой.
Снова показался кортеж из микроавтобусов, и создалось впечатление, что они сейчас просто проедут мимо, однако, все машины остановились напротив этого бревна.
— У них тепловизоры! Бежим скорее! — всполошился отец Игоря, начав тормошить свою семью, чтобы те поднимались на ноги.
Ярослав точно так же оперативно поднял двоих подростков, и все помчались вперёд. Остальным не удалось рассмотреть, у кого из этих людей, посланников смерти, был прибор обнаружения выживших. Было сложно оглядываться назад, как и бежать по полной темноте, потому что глаза за долю секунды привыкли к свету фар. Лес теперь казался гораздо гуще: листья постоянно врезались в глаза, насекомые попадали в лицо, а паутина налипла так, что ещё чуть-чуть и ноги каждого могли оказаться в коконе. Перепрыгивая через корни и огибая деревья, они мчались так, как никогда прежде.
У каждого в этот момент промелькнула мысль о том, как бы не напороться на какой-то муравейник или, что ещё хуже, на дикого зверя. Только вот рвение жить перекрывало напрочь какие-либо страхи.
А у людей в белых комбинезонах было рвение поскорее убить оставшихся. Алек понимал по лучам света от фонарей, что те находятся в опасной близости к ним. Благодаря этому свету все могли эффективно увиливать от прицела меж деревьями, выигрывая фору, но так и не вырываясь достаточно далеко.
Отец Игоря быстро посоветовал разделиться и бежать только в глубь, но не единой толпой. Был шанс, что тепловизоры не смогут отличить их, когда они спрячутся за каким-то плотным стволом дерева. Раздался первый выстрел.
Алек вздрогнул, от внезапной паники будто ослепнув на долю секунды, и чуть было не врезался в сосну. Стреляли в него? Вроде нет, но лёгкие уже начали «сдуваться», ноги гудели невыносимо. Но остановиться он не мог. Неожиданно он увидел кого-то справа, в нескольких метрах от него. Кто стреляет? Понимая, что это человек свой, ввиду отсутствия белого комбинезона, Алек предположил, что это Игорь. Но разглядеть было трудно, и он, чтобы убедиться, попытался приблизиться к нему.
— Алек? Мальчик мой!
Он расслабленно выдохнул, услышав голос отца и осознав, что за ними больше нет погони. Бросившись к нему в объятия, Алек чуть не вскрикнул оттого, как сильно его сдавили чужие руки.
— Уходим, нужно скорее с остальными встретиться!
— Помогите! Пожалуйста, помогите мне! — послышался истошный вопль Беляка.
Они оба повернулись на крик и увидели его, окружённого людьми в комбинезонах. Не то чтобы это могло дать хоть какой-то шанс на спасение Богдана, просто хотелось убедиться, что им послышалось, увидеть, что это ошибка.
Алек аккуратно выглянул из-за дерева, за которым они с отцом спрятались. Человек, скрывавший свои эмоции за жуткой маской, пнул Беляка в живот ногой в массивном ботинке, тут же приставив дуло автомата к его голове. Мальчишка не переставал кричать, молить о помощи, звал отца.
Выстрел.
Крик оборвался, и тело исчезло под высокой крапивой, аккурат между двух сосен. В лесу стало на одну могилу больше.
— Господи, — на памяти Алека его отец впервые взывал к Богу.
— Идём, нужно идти, — с большим трудом сохраняя спокойствие, Соколов младший указал рукой направо, где услышал шорохи, — там кто-то из наших.
Честно говоря, эта смерть никак на нём не отразилась. Да, Алеку было безумно жаль Беляка, но они были друг другу слишком чужими. Его волновал сейчас только один человек — Игорь. Нужно было встретить его, убедиться, что жив тот, кто способен оказать поддержку одним только своим присутствием. За всю дорогу они не отходили один от одного ни на шаг, а сейчас пришлось, и от этого стало пусто внутри.