— Ты пловец? — задал слишком очевидный вопрос Алек.
— Ага, я занимаюсь на профессиональном уровне с самого детства. Родители очень хотят, чтобы я однажды представил страну на Олимпийских играх. Я ещё пока работаю над этим. Но красив, правда?
— Очень. Но… это же был выбор родителей?
Игорь стоял напротив него. Они не собирались куда-то отплывать, просто наслаждались разговором наедине. Алек, пока его собеседник увлечённо рассказывал о себе, пользовался случаем и вовсю рассматривал его. Недлинные волосы, мокрые после прыжка в реку, были небрежно зачёсаны назад пальцами, но хуже он от этого не выглядел, загоревший, широкоплечий. Игорь видел интерес к своей персоне, а потому периодически отводил взгляд, чтобы не смутить.
Но его внимательный взгляд, пусть даже редкий, всё равно смущал: слишком красивые у него были глаза, напоминающие какой-нибудь синий камень, янтарное свечение ближе к зрачку создавало впечатление, что в них отражается солнце. Алек всё же боялся его, как и любых новых знакомств, а потому непреднамеренно заставлял говорить всё больше и больше, на подсознательном уровне выискивая уязвимые места.
— Дети рождаются чистыми, даже белыми, если совсем красиво говорить. У меня родители — бывшие спортсмены, знают все тонкости, но всё же решились на такой уверенный шаг. С трёх лет они добавляли красок на меня, своё чистое полотно, уча плавать и подготавливая почву, так сказать. В пять лет я уже начал свой путь в спорте. Нет, у меня, конечно, были попытки бунта против их выбора насчёт моей жизни. Но мама с папой помогли мне, вырастили хорошим человеком. А плавание, кстати, я люблю, не возненавидел его.
— Хорошие мысли… Игорь, ты… ты прав, что ты хороший человек. Я думаю, что мы можем подружиться и после отдыха, — и Алек смутился от последних своих слов. По правде говоря, он подумал совсем не о дружбе, воображая в голове совершенно другое развитие событий. Хотелось чего-то большего, чем дружбы…
— Я тоже так думаю, — улыбнулся он. А взгляд казался таким, словно Игорь умел читать чужие мысли.
Он, будто пытаясь прервать тишину, которая слишком быстро заполнялась потоками мыслей, резко двинул рукой вперёд, окатив Алека с головой брызгами воды. Тот не преминул ответить тем же, и начались самые настоящие водные баталии.
Вода вокруг этого маленького замешательства расходилась рябью в разные стороны, их задорный звонкий смех разбавлял всплески и утреннюю тишину природы. Река больше не казалась холодной, тело спокойно двигалось, будто в невесомости, руки то и дело создавали маленькие цунами. Внезапно все действия Алека были прерваны тем, что Игорь ловко схватил его за плечи, мгновенно обездвижив. Такой резкий манёвр мог и напугать, если бы не то, как радостно и сладко он смотрел в глаза Алека, будто пытался передать, что теперь считает эту поездку во много раз лучше.
Полностью отдавшись охватившему их веселью, они почти что никак не отреагировали на звук приближающейся колонны машин. По крайней мере, этот грохот не вызвал испуга, но Алек всё же не пропустил это мимо ушей, про себя подметив, что там явно не маленькие автомобили. На слух было сложно определить точное количество; эти звуки навеяли воспоминания событий прошлой ночи, создалось впечатление, что это точно как-то связано между собой. Но Алек сразу же подумал о том, что он снова слишком сильно себя накручивает.
«Надо будет ночью проверить», — мысленно подметил он, стараясь побыстрее перестать зацикливаться на этом. Машины всё равно уже уезжают, а перед ним всё ещё Игорь. А утро всё ещё не закончилось.
Комментарий к спокойствие: 2
⋆ Следующая глава будет ожидать вас восьмого декабря. Пожалуйста, не забывайте о том, что каждый автор ценит фидбек от своих читателей!
========== подозрения: 3 ==========
Комментарий к подозрения: 3
⋆ Представляю вашему вниманию главу, которая, признаться честно, стоила мне больших усилий. И, прежде чем вы обратите своё внимание к самой главе, я аккуратно акцентирую его на том, что буду очень благодарен за фидбек!
— Прости меня, я был не аккуратен… Прости, пожалуйста! Прости, я… я… я не…
Стоящий напротив парень испепелял его уничтожающим взглядом. Под жёлтым светом фонаря глаза, на самом деле серые и безумно красивые, словно стали красными от злости. Игорь смотрел на него, на запёкшуюся кровь на его губах, и не мог отвести взгляда, нервно вытаптывая снег под ногами массивными ботинками. Уши раскраснелись из-за отсутствия шапки, пунцовые щёки покрылись мурашками, но он, кажется, и вовсе не чувствовал холода. На его лице читались страх и отчаяние.
Вокруг была полная тишина, вдали мерцал свет из окон высоток, было темно и морозно. Парень, сидевший на облезлой лавочке, перестал смотреть на Игоря, он опустил взгляд, долго и упорно разглядывая свои ноги, а после уставился в одно из окон старой панельки напротив.
— Ты мне доверяешь, я верю в это. И в то, что ты сделаешь что угодно ради моего благополучия. Так что теперь, пожалуйста, — его побитые, растрескавшиеся губы слегка сжались, а сам он сделал глубокий вдох, чтобы собраться с мыслью и продолжить, — свали нахуй с этой улицы. И больше никогда не приближайся ко мне.
Он встал и направился по дворовой дороге в сторону подъезда, обходя припаркованные машины и слишком громко хрустя снегом под подошвой. Скрылся навсегда. Окончательно пропал из его жизни.
— Остановись… немедленно, — неуверенно, слишком тихо пробормотал Игорь, уже представляя, как появятся силы побежать вслед за ним, остановить, поцеловать. И не позволить двери закрыться. Но этого не случилось. В холоде вечера железная дверь закрылась слишком звонко.
История его влюблённости завершилась провалом. Прошло полгода, но он всё так же вспоминал тот февральский вечер, когда он до глубокой ночи сидел на той лавочке. Тогда Игорь заработал себе обморожение рук первой степени, а внутри зародилась нескончаемая, бесконечная пропасть.
Это было так нелепо, как и всегда в таких ситуациях. Как и в спорте: одна маленькая неудача, одна попытка из тысячи, а злость уже берёт верх, гнев душит, и перед глазами пелена. Игорь даже не вдумывался в то, что делал, словно повиновался навязчивому голосу в голове. Просто замахнулся и ударил его кулаком по лицу.
«Не нужно было так сильно бить», — промелькнула мысль, и Игорь, осознав всю её ужасность, будто бы очнулся. — «Зачем вообще нужно было его бить?!»
Уже было поздно думать об этом всём, потому что ничего больше нельзя было исправить. Лавочка, вокруг только снег, искрящийся в свете жёлтого фонаря, слёзы на щеках. И целая мешанина внутри, ингредиенты которой бурлят, не смешиваются, а только сменяют друг друга, отчаянно выплывая на поверхность — страх, боль, гнев.
Глубокая пропасть, и дна не видать.
И чем он вырыл себе такую яму? Собственной одержимостью, которая выливалась в гиперболизированные реакции на навязчивые параноидальные мысли? Чересчур много заботы, которой он окутывал его, будто в огромный мягкий шарик, даже от собственных друзей. И он, его парень, говорил так всегда, но вместо того, чтобы услышать, Игорь начинал злиться. И считал, что именно его парень намеренно доводит его до нервного тика. Не хватало твёрдого «СТОП». Пар вылетает изо рта, смешиваясь с холодным воздухом, и медленно зарождается понимание того, сколько проблем он натворил.
Голые ветки бесшумно шевелились от лёгкого дуновения ветра, ночь поглощала, пугала даже в городе, где постоянно есть освещение. Вечером, когда Игорь шёл с очередной тренировки по плаванию, притаптывая всё тот же липкий снег ногами, в голове крутилось только навязчивое: «Сбежать от всего, чтоб больше не вернуться».
Полгода ежедневных терзаний, и тут Алек. Далеко в лесу, возле реки. И одно-единственное утро, проведённое вместе с ним на пляже. Кожа, чувствуя прохладу от почти невесомого ветерка, покрылась мурашками, Игорь стоял в тени дерева, взглядом провожая Алека, уходящего в сторону своего лагеря. И сейчас не хотелось кричать, потому что он безошибочно знал, что тот вернётся вновь. Новое приключение?