При разработке концепции справедливости как честности основная задача заключается, очевидно, в том, чтобы
определить, какие принципы справедливости следует выбрать в исходном положении. Для того чтобы сделать
это, мы должны описать эту ситуацию более детально и тщательно сформулировать проблему выбора, которая
в ней возникает. Этими вопросами я займусь в последующих главах. Можно заметить, однако, что раз
принципы справедливости мыслятся как возникающие из исходного соглашения в ситуации равенства, встает
вопрос о том, следует ли признавать при этом принцип полезности. Сперва кажется, что лица,
рассматривающие себя равными, готовыми к предъявлению взаимных притязаний, вряд ли согласились бы на
принцип, требующий меньших жизненных перспектив, просто ради увеличения суммы преимуществ других.
Так как каждый защищает собственные интересы и продвигает свою собственную концепцию блага, ни у кого
нет резона терять во имя большего удовлетворения в общем балансе. При отсутствии сильной и постоянной
благожелательности, рациональный человек не примет базисной структуры лишь потому, что она
максимизирует алгебраическую сумму преимуществ, которая никак не влияет на его собственные права и
интересы. Так что принцип полезности кажется несовместимым с концепцией социальной кооперации среди
равных во имя взаимного преимущества. Этот принцип несовместим с идеей взаимности, которая неявно
присутствует в понятии вполне упорядоченного общества. Во всяком случае, я буду исходить из этого в своей
дальнейшей аргументации.
Я утверждаю, что лица в исходном положении выберут два весьма различных принципа: первый требует
равенства в приписывании основных прав и обязанностей, а второй утверждает, что социальное и
экономическое неравенство, например в богатстве и власти, справедливо, если только оно приводит к
компенсирующим преимуществам для каждого человека, и, в частности, для менее преуспевающих членов
общества. Эти принципы исключают обоснование институтов теми соображениями, что трудности для
некоторых людей компенсируются большими благами общества в целом. То, что некоторые должны иметь
12
меньше, чтобы остальные процветали, может быть и рационально, но не справедливо. Но нет никакой
несправедливости в больших преимуществах, заработанных немногими, при условии, что менее удачливые тем
самым улучшают свое положение. Интуитивная идея здесь заключается в следующем: так как благосостояние
каждого зависит от схемы сотрудничества, без которого никто бы не мог иметь удовлетворительной жизни,
разделение преимуществ должно быть таким,. чтобы вызвать желание к сотрудничеству у
28
***
каждого, включая тех, чье положение ниже. Два упомянутых принципа кажутся честным соглашением, на
основании которого лучше обеспеченные, или более удачливые в смысле социального положения, ни о ком из
которых мы не можем сказать, что они того заслуживают, могли бы ожидать сотрудничества со стороны
других, если некоторая работающая схема является необходимым условием благосостояния всех6. Раз мы
решили искать такую концепцию справедливости, в которой предотвращается использование случайностей
природных дарований и социальных обстоятельств как факторов в поиске политических и экономических
преимуществ, мы приходим к этим принципам. Они выражают результат отказа от тех аспектов социального
окружения, которые кажутся произвольными с моральной точки зрения.
Проблема выбора принципов, однако, чрезвычайно трудна. Я не ожидаю, что предлагаемый мною ответ будет
убедительным для всех. Имеет смысл с самого начала сказать, что справедливость как честность, подобно
другим взглядам в духе общественного договора, состоит из двух частей: (1) интерпретация исходного
состояния и проблема выбора, которую она ставит, и (2) множество принципов, на которые можно было бы
согласиться. Можно принять первую часть теории (или некоторый ее вариант), но не вторую, и наоборот.
Концепция исходной договорной ситуации может казаться разумной, хотя конкретные предлагаемые принципы
при этом могут отвергаться. Для убедительности, я хочу продемонстрировать, что наиболее подходящая