достаточны для определения концепции правильного. Кажется, что обращение внутрь к стандартам приятного
чувства есть попытка найти общий знаменатель для множества людей, своего рода межличностные банкноты, с
помощью которых можно специфицировать социальное упорядочение. И это предположение тем более
неотразимо, когда утверждается, что этот стандарт является целью каждого человека в той мере, в какой он
рационален.
В заключение я не сказал бы, что телеологическая доктрина с необходимостью приходит к некоторой форме
гедонизма, чтобы быть непротиворечивой теорией. Однако все-таки тенденция в этом на-
483
***
правлении отчасти естественна. Гедонизм, можно сказать, суть направление симптоматичного дрейфа
телеологических теорий, когда они пытаются сформулировать ясный и применимый метод морального
рассуждения. Слабость гедонизма отражает невозможность определения подходящей определенной цели,
подлежащей максимизации. А это предполагает, что структура телеологических доктрин понимается
радикально неверным образом: с самого начала они соотносят правильность и благо совершенно не так, как
надо. Нам не следует пытаться оформить нашу жизнь, в первую очередь оглядываясь на независимо
определенное благо. Наша природа обнаруживает себя не в целях, но скорее в принципах, которые мы признаем
в качестве управляющих сопутствующими условиями, при которых эти цели должны формироваться, и манере,
в которой им должно следовать. Ведь личность (self) первична по отношению к целям, которые она утверждает;
даже преобладающая цель должна выбираться из многочисленных возможностей. Невозможно выйти за
пределы осмотрительной рациональности. Мы, следовательно, должны обратить отношение между
правильностью и благом, предлагаемое телеологическими доктринами, и считать правильность первичной.
Моральная теория развивается в противоположном направлении. Я теперь попробую объяснить эти последние
замечания в свете договорной доктрины.
85. ЕДИНСТВО ЛИЧНОСТИ
Результатом предыдущего обсуждения является то, что нет единой цели, указанием на которую можно сделать
каждый наш выбор рациональным. В определении блага в значительной степени участвует интуиция, а в
телеологической теории она оказывает влияние и на определение правильности. Классический утилитарист
пытается избежать этого вывода посредством доктрины гедонизма, но безуспешно. Мы не можем, однако,
остановиться на этом; мы должны найти конструктивное решение проблемы выбора, которую пытается решить
гедонизм. Таким образом, мы опять стоим перед вопросом: если нет единой цели, которая определяет
соответствующую структуру подчиненных целей, как можно все-таки идентифицировать рациональный
жизненный план? На самом деле ответ на этот вопрос уже был дан: рациональный план — это такой план,
который был бы выбран с осмотрительной рациональностью, определяемой полной теорией блага. Остается
убедиться, что в рамках договорной доктрины этот ответ совершенно удовлетворителен, и что проблемы,
которые порождал гедонизм, здесь не возникают.
Как я уже сказал, моральная личность (personality) характеризуется двумя способностями: одна относится к
концепции блага, другая — к чувству справедливости. При реализации первая выражается рациональным
жизненным планом, а вторая — регулятивным желанием действовать в соответствии с определенными
принципами правильности. Поэтому моральная личность — это субъект с целями,
484
***
которые он выбрал, и его фундаментальные предпочтения заключаются в условиях, которые дают ему
возможность формировать образ жизни, выражающий его природу как свободного и равного рационального
существа, насколько это позволяют обстоятельства. Единство личности проявляется в согласованности его
плана, причем это единство основано на желании более высокого порядка следовать принципам рационального
выбора способами, совместимыми с его чувством правильности и справедливости. Конечно, человек формирует
свои цели не одновременно, а постепенно; однако способами, допустимыми справедливостью, он также может
формулировать жизненный план и следовать ему, тем самым создавая свое собственное единство (unity).