Действительно, так ли уж название народа отражает его сущность? Бывает, табличку на двери меняют, а за ней хозяин остался прежний. А бывает и наоборот: табличка прежняя, а за дверью все другое — и люди, и порядки, и, что самое главное, тип их подсознания. Тип подсознания, безошибочно распознаваемый среди прочего и по тому его проявлению, которое часто называют «эстетическими предпочтениями». Именно ими руководствуются, например, при выборе профессии. Или компании. Или врага.
Во времени происходят изменения разного рода.
В начале I тысячелетия до н. э. был такой торговый финикийский город Тир, который располагался на острове и контролировал жульнические торговые операции во всем Средиземноморье, — богатый Тир проклинали многие ветхозаветные пророки; затем тот Тир исчез.
Вернее, стены и фундаменты остались, число живущих в нем людей существенно не изменилось, но «вдруг» Тир из главного торгового города ойкумены ко времени Христа превратился в город скорее ремесленнический, известный мастерством своих стеклодувов и красильщиков.
Под ударами того, что теперь называют тоталитарными режимами (их историки нового времени именуют еще «восточными деспотиями»), определенная часть населения Тира перебралась на дальний берег Средиземного моря и на полуострове африканского побережья основала город Карфаген, — не прекращая контролировать всю «внутренническую» иерархию, пронизывающую «внешническую» ойкумену. Перенесение центра «внутренничества» в Карфаген произошло за несколько сот лет до воплощения Христа.
Несколько столетий существовала торговая рабовладельческая демократия, отгородившаяся от «восточных деспотий» водами Средиземного моря и защищавшаяся мощным флотом, — пока не стал подниматься на противоположном берегу железный Рим. Он в Первую Пуническую войну отбил у Карфагена Сицилию с Корсикой, а затем, устояв перед Ганнибалом во Вторую Пуническую — ограничившись лишь карательной экспедицией в Карфаген, — в Третью войну его наемные войска окончательно разгромил, сам город сжег, а всех его жителей продал в рабство (середина II века до н. э.) — и наиуспешнейшее жулье с выжженными клеймами своих новых хозяев было рассеяно по всему свету.
Деструктуризация «внутреннической» иерархии привела к изменению всего средиземноморья, в частности самой Римской империи, которая после столетней гражданской войны наконец трансформировалась в Империю — на благо не только самих граждан, но даже и рабов, к ним стали относиться намного гуманней, чем при Республике-демократии.
Казалось бы, с сожжением Карфагена настал конец владычеству бесчеловечной рабовладельческой демократии, основанной на взнуздывании исполнителя еще и изнутри, только вот римские историки, начиная с середины II века до н. э., стали вскользь сообщать о том, что-де некоторые рабы стали сказочно обогащать своих хозяев, и даже появились некоторые вольноотпущенники (из рабов), которые достигали в Риме и его провинциях невиданного финансового могущества…
Жаль, историки эти не делают предположений о том, кто были по крови эти рабы, а также не прослеживают судьбу карфагенян, которые были отпущены или сами, или в своих потомках (рабов римляне разводили, как скот).
Подобное — к подобному, так что эти финансовые магнаты из Карфагена или невротически к этому предрасположенные их потомки не могли не искать каких-то форм объединения. Народы чужды друг другу в разной степени; неприязнь десятикратна, если два данных народа относятся к разным психологическим центрам триады «внутренник»—«внешник»—неугодник.
Судя по тому, что карфагеняне не держались за прежнее свое этническое название «тиряне» («финикийцы»), то они, как истинные профессионалы, были водимы известным коммерческим принципом: «перестали покупать — смени название товара или вывеску; начнут брать снова». Это не логический расчет, это — в крови.
Знание об этом принципе торговцев, вернее их беспринципности, упрощает вычисление нового этнического самоназвания той проклинаемой Божьими пророками сущности, которая некогда связывалась ими с Тиром.
Нет нужды сверяться с учебниками по маркетингу, чтобы согласиться, что воспринимающие торговлю как занятие всей жизни, для объединения, экономя усилия, выбирают уже существующие системы распределения товаров, финансов и средств доставки. Вообще системы «внутренников» в наше время имеют разное обличие — торговых фирм, этносов (в особенности таких, часть которых живет в «рассеянии»), «внутреннических» сект и комбинаций последних двух форм — национальных религий. Так же было и в прошлом. Из всех систем предпочтительнее та, в которой наблюдается схожий быт. Иными словами, карфагенян-«внутренников» должно было тянуть к «внутренникам» же, естественно, тоже живущим в рассеянии и собравшим капитал для занятия торговлей.