Судьба «неблагонадежных» — тема, мягко выражаясь, неудобная — для носителей стайной психологии. Поэтому как в России, так и за ее пределами, никакие неугоднические исследования не финансировались.
Документов касательно событий 1941 года на русском языке мало: послушный Сталин своего добиться смог. Писать разрешалось только политработникам — а им за рассказы о мужестве «классового врага» полагалось не просто понижение в должности, но расстрел.
Молчание распространилось и на постсоветское время. Сменившим «внешников» демократам-«внутренникам» правда нужна еще меньше.
Но кое-что все-таки сохранилось — на немецком. Разумеется, эти сведения косвенные, к тому же записи искажены стайной психологией. Но факты все равно выявляются: пленных в первые дни войны было мало (куда делись 236 тысяч безоружных?); потери немцев незначительны (чем занимались охранники из НКВД?); расход боеприпасов — тоже. Но были столь потрясавшие гитлеровских командиров случаи индивидуального мужества русских: когда отбивались до последнего патрона и предпочитали взорвать себя в подбитом танке, чем оказаться в плену. Началось столь ужасавшее немцев партизанское движение — но что немцы могли знать о социальном статусе партизан?
К тому же, от немцев мы никогда не узнаем, камнем ли или острой щепкой добывал оружие сумевший найти в себе силы бежать от пленения «неблагонадежный»…
Конечно, кто-то из «неблагонадежных» «внутренников» погиб при немецкой артподготовке уже утром 22 июня, кто-то сгинул среди русских «комсомольцев», провождистских украинцев и прибалтов-«внешников». «Неблагонадежные» «внутренники» стайного типа хоть и не сразу, но в плен сдались. Их как «благонадежных» (по мнению немцев) отправили батрачить в Германию, где они 41-й год, видимо, пережили. Правда, в 1944–1945 годах часть их была уничтожена при бомбежках американской авиацией, часть при продвижении наших войск расстреляна энкавэдэшниками, но многие предатели Родины всеми правдами и неправдами, любыми преступлениями против совести пытались попасть в Америку — и к своим попали. Из «внутренников» летом 41-го не сдавались до конца только самые яркие: отсиделись где-нибудь.
Но было и «золото, огнем очищенное» — неугодники.
Во многом усилиями именно неугоднической части «неблагонадежных» был летом-осенью 41-го надломлен хребет гитлеровско-сталинской «внешнической» стае — обеспечив тем самым победу над сверхвождем во Второй мировой войне, в которой неугодники и «внутренники» воевали против «внешников».
Именно неугодники 41-го и победили сверхвождя.
Парадокс истории заключается в том, что их подвиг — самая сущность этой эпохи — почти не отмечен, — разве что в немецких документах, в которых упоминаются — всего лишь упоминаются! — загадочные, наводящие на немцев ужас одиночные партизаны.
А где о них можно найти упоминания в советских документах? Не в официальных же отчетах о партизанской деятельности, в которых восхвалялись партизанские края и полки! И не в мемуарах партизан, фальшиво поющих дифирамбы партизанским полкам и дивизиям. Им неугодники чужды. Да и откуда им было знать, что происходит за пределами их края или дивизии?
Впрочем, найти кое-что все-таки можно и в таких мемуарах. Как, скажем, начинался знаменитый отряд Ковпака, ставший символом партизанского движения? Немцы прошли мимо, а в их тылу в лесу изо дня в день под руководством Ковпака проводились собрания на тему необходимости борьбы с агрессором. Так проходит неделя, вторая… Для собраний нужны силы; чтобы были силы, нужна еда; чтобы была еда, нужно идти в села и просить. В селах «партизанам» продукты давали с готовностью. Почему? Да потому что в округе на минах постоянно подрывались немецкие машины, и жители думали, что это дело рук ковпаковцев. «Партизаны» провели свой первый «рейд» и виновника нашли. Им оказался парнишка, учащийся, кажется, ремесленного училища, который разоружал минные поля и ставил мины на дорогах, по которым проезжали машины немецких тыловых частей — с известным для захватчиков результатом. Вопрос: кто к кому присоединился? Во «внешнической» литературе пишут, что присоединился мальчишка. А с неугоднической точки зрения — наоборот: это любители собраний толпой присоединились к пацану. Все кончилось к «внешническому» удовольствию: Ковпаку присвоили звание Героя Советского Союза, он, как и «Зоя Космодемьянская», Сталину нравился, а имя парнишки так и осталось неизвестным, хотя погиб он не скоро, и счет уничтоженных им гитлеровцев явно перевалил за сотню.