П.: А почему? Притесняли?
С. А. Ф.: Что ты! Он просто к армейской службе совершенно не способный. Ну — никак! Дебилами сейчас таких называют. Хотя торговать, может, и смог бы… Или — денщиком. Не знаю, что с ним потом стало. Наверное, до следующей медкомиссии. И — на склад: заведовать… Бензином на сторону торговать… Его-то, дебила, годным признали, а вот остальных, из моего университета, — нет. Да они все такие! Когда Хрущев свои эксперименты над людьми проводил, чтобы вместо хлеба народ кукурузой кормить, и мы все питались черт его знает чем, — все евреи Болграда вдруг оказались диабетчиками, все в поликлинике справками обзавелись и ходили в центральный универмаг хлеб — белый, хороший! — получать. Так и было: все национальности города — в одно окошко, а евреи — в другое. Да что о них теперь говорить! У нас в городе их уж и не осталось. Почти все выехали: кто в Америку, некоторые — в Израиль, словом, кто — куда. За границу, в общем. И пусть. И хорошо.
П.: Казалось бы, медкомиссии разные, а психологически… Единое… И вас…
С. А. Ф.: Не меня одного.
П.: Понятно. Сейчас анекдот такой есть: русский в Израиле год с утра до ночи работал, возвращается — денег нет, топора нет, еще и должен — а вроде все правильно!
С. А. Ф.: Кому смешно, а кого они вышвырнули без копейки, как меня, — не очень.
П.: Ясно… Алексей Федорович, скажите, а предателей — полицаев всяких — здесь в городе много было?
С. А. Ф.: Много. Один, к примеру, вон, на углу жил. Через три дома.
П.: И что с ним стало?
С. А. Ф.: Не знаю. Когда наши подходить стали, с немцами сбег. А были и другие — те остались. Ну их, разумеется, — в оборот.
П.: А поподробней?..
С. А. Ф.: А что подробней? Увезли куда-то. Что с ними стало — не мое дело. Тут другое дело было. Когда война кончилась, и демобилизованные из армии стали возвращаться, вот тут фальшивых и стали вылавливать. Приходит человек в военкомат, становится на учет: звание, награды — номера переписывают. Ему говорят: предъяви документы на ордена! Потеряны! — отвечает. Проверяют — а орден-то другому выдан! Ему: откуда взял? И начиналось!
П.: А откуда брали? Покупали?
С. А. Ф.: Какое — покупали! Будут они покупать! Тратиться! С убитых снимали!
П.: Я почему про покупку заговорил? В те времена, когда я в ОБХСС работал, звание Героя Социалистического Труда стоило всего пять тысяч. Все честь по чести: вместе с документами, орденом Ленина и Звездой. В Верховном Совете выписывали. Помните, «узбекское дело»? Хлопковые приписки на миллиарды? Те, которые по делу проходили, все были Героями Соцтруда. Ведь Звезда среди прочего — право на немедленную амнистию: сам же Верховный Совет, в котором орденами торговали, и утвердил эту льготу. Разумеется, не только узбеки покупали. Так если во времена Брежнева, когда была относительная законность, купить Героя проблем не было, то я представляю, что было во время войны, когда контроля не было никакого.
С. А. Ф.: И с документами были — но все равно попадались. Ведь сколько их, с фальшивыми званиями, приходило! Офицеры — понимаешь ли! Кусок … !
П.: Документы — не ордена, с убитого не снимешь. Значит, все-таки практика продаж была. А при покупке на мелочь не размениваются… А почему попадались?.. Попадались, как и всегда, мелкие сошки, к штабам подойти робеющие. А что ж эти… фальшивые не подумали, что могут начать проверять?
С. А. Ф.: А вот, значит, не думали! А тут — военкомат, постановка на учет, от учета не открутишься — а тут: проверка!
П.: А что они с орденов имели? Кроме безнаказанности по амнистиям? Еще знаю, у орденоносцев право было в трамвай с передней площадки входить, но это до войны было. Еще какие-то деньги ежемесячно им выплачивали. А еще что?
С. А. Ф.: Что? А все! Вон у меня напротив, через дорогу жил один. До войны старшиной был в Чапаевской дивизии, — здесь ведь до войны Чапаевская дивизия квартировалась, — так он в ней старшиной был, подштанники, что ли, выдавал, или еще что. Может, и патроны, — не знаю. Так вот, как война началась, старшина уже на следующий день сбежал. Сюда только после войны вернулся. Так вот он, когда здесь жил…
П.: Так ведь это же дезертирство! За такое же судят! Вплоть до расстрела!