В-третьих, некоторые декабристы (скажем, тот же подполковник Батеньков) говорили прямо, что хотят свободы отечеству — от немцев.
Многие декабристы на допросах говорили только о смене формы воцарения верховного правителя; царь, говорили они, не должен наследовать трон, царя надо выбирать волей народа. Следует ли из этого, что декабристы были против сословного для России общества? Что они хотели: отменить сословия, как нас учили идеологи советского периода («внутренники»), или, будучи патриотами, сменить кровь (и подсознание!) правящей династии?
В России по закону, установленному, похоже, немцами, воссесть на престоле имел право только тот представитель семьи Романовых, который родился от матери-иноземки, способной к такой противоестественной для здорового человека деятельности, как власть. Этот антирусский (антибиофильный) принцип был, разумеется, завуалирован словами о том, что наследником престола мог стать только отпрыск, рожденный от якобы освященных Богом царских родов: поскольку же в России династия была только одна, то на практике претендентки на материнство следующего наследника российского престола оказывались иностранками — как показывает история, преимущественно немецкой крови. Таким образом, принцип браков с царскими отпрысками на вечные времена закреплял порабощенное состояние русского народа — и управление им ненавидящими его.
Таким образом, выборность, о которой декабристы-русские говорили немцам-следователям, на самом деле вела к возможности появления на российском престоле человека, ненавидящего русский народ не столь сильно.
Выборность — выигрыш для России тактический — в условиях оккупации немцами.
Желающие выборности власти могли недоосмысливать истинные мотивы своих желаний или при допросах искажать свои намерения осознанно — главный следователь-то был немцем!
Злить допрашивающего тогда, когда можно не злить, неумно. Христос на допросах порой вообще ничего не отвечал.
Были, конечно, в бригаде следователей и русские, как, например, Сукин, генерал-адъютант, комендант Шлиссельбургской крепости (см. дело подполковника Батенькова, лист 139). Это что ж такое сделали предки тюремного коменданта Сукина, чтобы их окрестили таким прозвищем!
Таким образом, при рассмотрении подсознательного смысла движения, названного декабризмом, необходимо учитывать, что люди не называли своих истинных мотивов, скрывая их за рассуждениями о республике, о конституционной монархии, словом, изъяснялись с помощью нейтральных (для чувств немцев-следователей и их царя) понятий. Все понятно. Никакого противоречия немцам-«внешникам» — якобы полная им преданность. Дескать, всего-то навсего блажили желанием иметь представительное собрание. Ничего в этом оскорбительного для властвующих немцев или принципа некрофилии нет — просто хотелось другую политическую систему… Систему — и ничего больше. И только такие любители порассуждать, как писатель подполковник Г. С. Батеньков, иной раз проговаривались, называя вещи своими именами.
Нерусскость своего подсознания российские цари династии Романовых разоблачали своими эстетическими предпочтениями. Это их «внешничество» и объясняет в истории России много странностей. Вспомнить хотя бы Аустерлицкое сражение, в котором русские пехотинцы, увлеченные потоком бегущих от сверхвождя Наполеона немцев, также побежали. Казалось бы, после этого спровоцированного немцами бегства, после того как немцы бегали целыми армиями во всех остальных европейских сражениях, а русские, напротив, даже перед Наполеоном являли потрясающую современников стойкость, Александр I должен был немцев из руководства армии удалить и усилить его, руководство, русскими типа Кутузова.
Однако произошло все противоположно тому, что подсказывает логика защиты отечества. Из генералитета были удалены не немцы, а русские, в том числе и Кутузов. Если бы Александр I Романов был русским, как то внушали с амвонов православных храмов, то его следовало бы назвать интеллектуальным уродом. Но он был немец и поступил вполне предсказуемо: Александр I поставил во главе армии хороших; эстетически же хорошими он воспринимал, кроме Наполеона, только немцев. Что вполне гармонирует с сущностью Александра I как субвождя: Наполеон явно мечтал, чтобы военачальников русской души в России не было.