— Да я и не собиралась… А почему не советуешь?
— Потому что у тебя и так почти все хорошо. А от бритья волосы только сильнее растут.
Констанция заткнулась и прилежно слушала дальше.
Во-вторых, сообщала Рокси, метод горячей депиляции наиболее приемлем, ибо почти безболезненно и очень быстро избавляет от этой неприятности. Горячий воск расширяет поры, так что, сама понимаешь…
Констанция как раз собиралась спросить, насколько горяч этот самый воск, но тут они приехали.
Красная от смущения, Констанция Шелтон в одних трусиках и футболке залезла на высокий и узкий белый стол, чувствуя себя полной идиоткой. Высокая симпатичная девица рассеянно улыбнулась ей и обратилась сразу к Рокси, с первого взгляда распознав, кто здесь главный.
— Первый раз?
— Да. Так что, Сью, сама понимаешь.
— О'кей, тогда начнем с задней поверхности.
Констанцию перевернули на живот и велели расслабиться. Она честно попыталась сделать это, но в этот момент…
Такое ощущение, что ноги окатили кипятком! Конни заорала и рванулась было со стола, но высокая девица привычным движением перехватила нервную пациентку.
— Ничего страшного, это от неожиданности. Температура воска всего градусов пятьдесят.
Оглушенная этим сообщением, Констанция покорно прилегла обратно. На ошпаренные места прилепили полоски материи, после чего включили приятный прохладный фен. Несчастная мисс Шелтон почти расслабилась, во всяком случае поняла, что ожог явно не сильный, потому что уже не болит, и тут…
И тут отвратительная девица с бодрым возгласом «Ну это секундное дело!» рванула полоски ткани с ног своей жертвы.
Слезы градом брызнули из глаз Констанции, она взвыла и снова рванула со стола, однако на этот раз ее перехватила мучительница Рокси.
— Уже все, подруга, перестань орать и прислушайся к ощущениям. Больно только одну секундочку, не больше.
— Секундочку? Да с меня кожу заживо содрали!
— Это тебе кажется. Зато теперь ножки будут гладкие и нежные, как у ребенка…
— Рокси, я больше не дамся!
— С ума сошла! Сто баксов! Прекрати, Конни. Спереди совсем не больно. Ну… почти не больно.
Как ни странно, действительно было совсем не так больно. Все познается в сравнении. Констанция позволила себе только громкий вопль, но со стола уже не спрыгивала. И очень зря, потому что злые девушки, усыпив ее бдительность, перешли к области бикини.
Когда Констанция отдышалась, вытерла слезы и обрела возможность говорить, а не визжать, Рокси, нахалка, с невинным видом мурлыкнула:
— Заметь: твоя любимая психология. Ошарашили — усыпили бдительность — и вот позади уже и самое страшное.
— Я убью тебя.
— Ты скажешь мне спасибо.
— Я тебя убью. Как только получу возможность передвигаться.
— Хорошо, я умру, но ты вскоре раскаешься и будешь лить горькие слезы на моей могиле. Как несправедлива была я к Рокси, скажешь ты. Она сделала из меня королеву Багамских островов, по ее милости все мужчины штабелями лежали у моих гладеньких стройненьких ножек, а я убила ее, неблагодарная змея. Вот что ты скажешь, зубрилка несчастная. Так, все, спасибо, Сью, я у тебя, как обычно, в следующий четверг. Теперь у нас педикюр, маникюр, куафер и окуляр, то есть окулист.
— Мне не нужен педикюр.
— Педикюр нужен всем.
— Я не крашу ногти на ногах. И на руках тоже.
— Ц-ц-ц, ты перепутала времена глагола! Не красиЛА.
— Я не хочу!
— Вперед! Педикюр — это не только малярные работы. Скажи Сью «до свидания».
— До сви…
— Пока, Конни. Соберешься ко мне в следующий раз — звони, у Рокси есть телефон.
Ошеломленная Конни едва вспомнила, что надо надеть джинсы, а неугомонная Рокси уже тащила ее по светлым коридорам, то и дело здороваясь с удивительными созданиями. Лица некоторых были закрыты марлевыми повязками, свободными оставались только глаза и рот. Лица других покрывал толстый слой самой настоящей грязи. Некоторые приветствовали Рокси прямо из кабинетов, ибо лежали на кушетках, обмотанные полиэтиленовой пленкой и опять же обмазанные какой-то дрянью. С точки зрения Констанции, отличить их друг от друга было совершенно невозможно, но Рокси, кажется, ни разу не ошиблась.
Они влетели в большой светлый кабинет, где ворковали, журчали, хихикали и трещали около десятка молодых и пожилых женщин в белых купальных халатах. Ноги и руки их покоились на специальных подставках и столиках, а молоденькие симпатичные девушки непринужденно подрезали и красили чужие ногти, терли чужие пятки пемзой — и при этом так же жизнерадостно журчали, ворковали и хихикали.