— Ты чего это?!
— Началось. Нет, я не собираюсь воспользоваться твоей невинностью и доверчивостью. Мне больше нечего драть на повязки, остались брюки и трусы, но от них может начаться заражение крови. Твоя кофтенка тоже не лучший вариант, но мы ее простирнем.
— А я в чем останусь?
— Ну… в чем вы там еще ходите…
Конни прямо-таки запылала от смущения, Дик мрачно кивнул.
— Ясно. Тогда сама оторви, сколько не жалко.
Общими усилиями оторвали от бывшей блузки широкую полосу материи и завязали раненую голову лучшей студентки факультета психологии. Дик отступил на шаг, оценивающе оглядел свою работу.
— Как новенькая.
— Должно быть, страх как выгляжу.
— Что ты! Лучше, чем было. Знаешь, мисс Шелтон, а ты отличный парень. С тобой бы я запросто высадился на скалы. Не ревешь, не орешь, в обмороки не падаешь. Папенька с маменькой могут гордиться дочкой.
Она закусила губу, опустила голову, а потом спокойно сказала:
— Не могут. Они умерли. Погибли десять лет назад.
Дик замолчал, потом негромко произнес совсем другим тоном, не насмешливым и не ехидным:
— Прости, сестренка. Я сморозил глупость.
— Ты не знал.
— Все равно, то, что ты богата, еще не повод относиться к тебе…
— Вот что. Раз уж мы проведем некоторое время вместе, я проясню кое-что. Я вовсе не богатая наследница, и на Багамы я прилетела не отдыхать. Я учусь в университете в Торонто, здесь у меня нечто вроде практики. Я психолог. Деньги у меня будут только те, что заплатит мистер Босуорт… если мы до него доберемся.
На этот раз Дик Джордан молчал еще дольше, а потом улыбнулся и протянул ей руку.
— Прости дурака, Конни. Я слишком привык возить бездельников-толстосумов, вот и разучился разбираться в людях.
Она помедлила, а потом протянула свою руку в ответ.
— А я еще не научилась.
Останки самолета выглядели устрашающе. Фюзеляж был сплющен и обуглен, обломки крыльев и хвоста валялись вокруг. Кабина выгорела дотла. Констанция невольно содрогнулась, слишком живо представив себе два обугленных трупа, лежащих на песке. Дик стал мрачнее тучи.
— Вот и отлетался Дик Джордан. Теперь безлошадный…
— Почему мы выжили, Дик? И почему оказались так далеко от самолета?
— Нам в некотором роде повезло. От удара вылетели стекла, и нас с тобой выбросило из кабины. А потом… потом я еще немножечко тебя тащил.
— Немножечко?! Да мы же шли сюда минут двадцать!
— Все горело. В канистрах было топливо… чтоб этому Пабло!
— Кто такой Пабло?
— Один спекулянт из Палм-Бич. Скользкий типчик, не надо было связываться, да я позарился на дешевизну. Топливо было паленое.
— Горелое?
— Паленое. Ну… некачественное. Потому и моторы отказали. Счастье еще, что не рвануло сразу после удара и мы успели отползти.
— Не мы. Это ты. Ты меня спас.
— Ну, в общем-то, да. Немножко спас. Считай, что это от жадности. Ты же мне денег должна.
Конни не улыбнулась в ответ. Она серьезно и строго смотрела на Дика Джордана.
— Это был твой заработок. Как же ты теперь будешь…
— Да найду что-нибудь, это не проблема. Я много чего умею, Конни.
— Я уже поняла. Ты меня вытащил из огня. Мог бросить, мог просто потерять сознание, но вытащил. Не бросил.
Дик занервничал.
— Эй, я не самый лучший скаут в этом лагере! Ты шлепнулась на меня сверху, вот я тебя и прихватил.
— И оттащил так далеко, чтобы я не испугалась…
— Прям! Просто, когда рванули канистры, здесь стало так жарко, что волосы трещали. Одна польза — может, кто увидел этот пожарчик с других островов. Тогда за нами приплывут или прилетят. Береговая охрана в любом случае будет нас искать, но на это может уйти пара дней.
— Как же мы проживем здесь?
Девушка огляделась, беспомощно прищурившись. Замечательных линз и след простыл, выпали еще ночью, и теперь Конни видела все довольно расплывчато, хотя и гораздо лучше, чем раньше.
— Странно…
— Что именно?
— Я лучше вижу.
— Ты же была без очков?
— Линзы. Подруга подарила, сказала, что видеть мои очки не может.
— Значит, ты плохо видишь. То-то я смотрю, у тебя такой суровый взгляд.
— Все всегда думают, что я смотрю на них сурово. На самом деле я просто пытаюсь рассмотреть их лица. Когда без очков, конечно. В очках я просто похожа на пожилую учительницу.