Они помолчали.
- Ты, правда, не знаешь, кто сейчас президент США?
Джордж пожал плечами.
- У меня нет телевизора.
- А газеты?
- Не читаю.
- Но люди же говорят. Ты не мог не слышать.
- Может и слышал, но не запомнил. Я редко общаюсь с людьми.
- Только когда надо продать гитару?
- Или купить устриц, - Джордж снова улыбнулся и посмотрел на влажный пакет, лежащий на столе.
- Не самая дешевая закуска.
- Угощайся.
Они разложили серо-зеленые пятнистые раковины прямо на столе. Алексей ради приличия взял одну устрицу, достал из кармана складной нож, просунул лезвие в щель и попытался раздвинуть створки. Сок брызнул ему в лицо. Он отложил неудобную закуску, кивнул в сторону бутылки и, не встретив возражения, откупорил ее.
- Ты надолго здесь, Алекс?
- Послезавтра отчаливаем.
- И куда?
- Сначала в Японию. Затем в Сингапур. И домой, через Суэц.
- Тебя кто-то ждет?
- Жена, - Алексей улыбнулся. - И сын. Ему пять лет. А у тебя есть дети?
Джордж отвел взгляд, и взял стакан с бренди. Отпил половину.
- Мой старший сын погиб во Вьетнаме. Подорвался на мине. Бессмысленная смерть на бессмысленной войне.
Алексей выругался. Сидорчук рассказывал, как в семьдесят первом лично управлял краном при выгрузке контейнера с оружием в доках Хайфона. Как радовались вьетнамцы посылке из дружественного Союза, и как потом вся палуба была заблевана рисовой водкой. Теперь это не казалось смешным.
- Государство выплачивает тебе какое-то пособие?
- Наверное, - Джордж поджал губы. - Я не принял от них ни единого цента. Джереми пошел на войну по зову сердца.
Алексей наполнил стаканы.
- За Джереми, - поднял свой стакан выше головы и пояснил. - У нас не дотрагиваются стаканами, когда пьют за... за тех, кого уже нет.
Индеец кивнул, повторил жест Алексея и выпил. Он ничуть не изменился в лице, будто пил не бренди, а молоко.
- На что же ты живёшь, Джордж? Ты где-то работаешь?
- Я советчик.
- Кто?
- Я даю людям советы.
- Какие советы?
- Всякие. Рыбакам - когда выходить в бухту, и где бросать сети. Домохозяйкам - как лечить хвори. Их мужьям - как не остаться в дураках, уезжая в командировку. Дельцам - куда лучше вложиться. Прежде чем открыть этот бар, старина Мейсон спрашивал у меня совет. Место, хоть и тесное, но как видишь, прибыльное.
Алексей недоверчиво хмыкнул.
- Серьезно? Хочешь сказать, люди спрашивают у тебя, куда им пристроить свои деньги? Не обижайся, но ты выглядишь, как обычный бродяга.
- Я и есть обычный бродяга, - сказал Джордж невозмутимо.
- Так почему же ты сам не воспользуешься своими советами, и не поправишь свои финансы?
- Я не могу воспользоваться чужими советами.
- Как это?
- Никто не может.
То, что старый индеец дурачит его, стало понятно, еще когда речь зашла о президенте. Следовало послать его куда подальше, и отправиться на поиски этого чертового “Уса”, где его ждали ребята с водкой и местными путанами. Но на улице опять зарядил дождь, и идти куда-либо ужасно не хотелось. К тому же Чиф Джордж был не самым плохим собеседником на один вечер. Может, он и не индеец вовсе, так - седьмая вода на киселе, но какой-то секрет в себе носил. Алексей любил разгадывать людей.
- Хорошо. А откуда ты знаешь, как людям лучше поступить?
- А я не знаю.
- Прекрасно! Значит, ты угадываешь?
- Не совсем. Я умею спрашивать и слышать ответы. Люди просто приносят мне свои вопросы.
- И твои советы всегда правильные?
Джордж рассмеялся одними глазами.
- Нет. Мои советы всегда работают.
- И ты можешь дать совет по любому вопросу?
- Нет, конечно. Но чаще всего люди спрашивают об одном и том же.
- О чем же это?
- Их интересуют деньги, любовь и смерть.
- Ну конечно! А ты что, специалист в этих вопросах?
Джордж промолчал. Алексей хмурился и думал о своем. Он вспомнил дом, где прошли первые десять лет его жизни. Наполненный солнцем сад за высокой железной оградой, заостренные прутья, которые впивались в живот, пока он, перевесившись, срывал пунцовые плоды с верхушек деревьев - по две-три штуки за раз, в одну руку. Кисло-сладкий сок, сводящий скулы, и резкий звук падения косточек - они долетали до плит садовой аллеи, если выплюнуть достаточно сильно. Накрахмаленная скатерть обеденного стола - плетеное кружево по краям - в самую крупную дырочку пролезает мизинец, в самую мелкую - зубец мельхиоровой вилки. Исходящая паром приземистая фарфоровая супница - розовые бутоны и зеленые листья, подведенные золотом. Ласковый, но взыскующий взгляд бабушки. Она преподавала математику и, конечно же, сразу привела к общему знаменателю вишневые пятна на пальцах и вокруг рта, и отсутствие аппетита у любимого внука. Но не стала ругать, а предложила честно ответить, не нарушал ли он обеденный уговор. Бабушка добра к нему, и поэтому ее невозможно обмануть.