Стас первым делом разбил Кабану нос и велел передать всем, что теперь мы ходим под ним.
Потом мы выиграли в чику. Ну как, выиграли... Мы с Димоном скинулись по гривне и зарубились, а наш новый друг просто стоял и смотрел. Когда я вылетел, а у Димона оставалось двадцать копеек, Стас двумя пинками разогнал все казино, сгреб мелочь в карман и, насвистывая, двинулся к магазину. Мы семенили за ним, разрываясь от двух противоположных эмоций - “это было круто, как в боевике с Ван Даммом” и “что теперь с нами будет?!” Стас купил три бутылки крепкого пива и пачку сигарет. В тот день я впервые напился. Было весело, а потом страшно, но мать ничего не учуяла.
За это пацаны вызвали нас на стрелу. Они подослали к нам карапуза с посланием: в полдень, за гаражами. Им понадобилось три дня, чтобы объединиться и разработать план укрощения Бобра. Стасу понадобилось три минуты, чтобы раскидать пятерых старшаков, и еще минута, чтобы рассказать, кто теперь главный во дворе. Сам он отделался царапиной на щеке и выбитыми костяшками. С того дня на нас стали поглядывать с опаской.
Но еще больший авторитет мы завоевали, когда Стас устроил испытание. Мы пришли на футбольное поле и он, прервав матч, достал из кармана сигарету LM и зажигалку Zippo. Пацаны обступили нас кругом.
- Короче, тест на пидараса! - у Стаса был громкий голос с легкой шершавой хрипотцой, как будто он говорил через бетонную трубу. - Кто пройдет, тот мужик, а кто нет - тот ссыкун и петушара!
- Ты сам-то его проходил? - спросил Боря Роналдо - стриженный налысо под своего бразильского кумира шестнадцатилетний крепыш, обмотать которого один на один мог только Андрюха Ромарио из кооперативной общаги. Боря не признавал никаких правил и авторитетов кроме футбольных.
- Проходил, не ссы! Ща покажу, - огрызнулся Стас и принялся потрошить сигарету.
К удивлению пацанов, пристально следящих за каждым его движением, он вытрусил половину табака, отщипнул ногтем небольшой клочок папиросной бумаги и свалял его между подушечками большого и указательного пальцев. Получилась плотная бумажная козявка, длиной с полсантиметра.
- Да ну тебя, детский сад какой-то! - фыркнул Рональдо. - Пойдем, пацаны!
- Зассал? - спросил Стас.
Рональдо ничего не ответил, взял под мышку мяч и удалился с поля. Вместе с ним ушло еще двое.
- Теперь смотрите, - Стас чиркнул зажигалкой и опалил один конец папиросной козявки. Затем выставил левую руку ладонью вниз и положил тлеющую бумагу на запястье. - Надо выдержать, пока она не потухнет. Кто смахнет - тот пидарас.
- Это ж больно, - пискнул кто-то.
- Ясен хер, больно. Но мужик вытерпит.
Козявка, тем временем, тлела. Волосы на руке Стаса сворачивались от жара. Пахло паленой кожей. Если Стасу и было больно, то он ничем это не выдавал. Примерно через минуту бумага истлела. Стас сдул пепел и продемонстрировал всем свежий ожог рядом с двумя такими же, сделанными, наверное, сегодня утром. Затем скрутил новую козявку и повернулся ко мне.
- А чё сразу я?
- Ты что, не мужик, Веник?
Я стиснул зубы и выставил руку. Это было не так больно, как представлялось. Ощущения были словно что-то медленно ползет по руке, оставляя на коже жгучий след. Словно боль от случайного сигаретного ожога растянулась во времени, но потеряла остроту. Когда все закончилось, запястье продолжало пульсировать.
- Молоток, Веник, - сказал Стас. - Кто следующий? Или среди вас есть пидорасы?
Следующим вызвался Димон - он не любил хоть в чём-то от меня отставать. Тест прошли все, кто был на площадке, кроме одного молокососа, который убежал, заявив что хочет в туалет по-большому. Над ним еще долго смеялся весь двор.
- Нам нужен общак, - заявил как-то Стас, докурив до фильтра последнюю заначенную сигарету.
Был конец июля, две трети каникул миновали. Мы с Димоном предвкушали начало учебного года. Не то чтобы мы сильно любили учиться, просто Стас переехал в наш район в самом конце мая, и нам не терпелось насладиться его покровительством в стенах родной школы.
- Какой еще общак? - спросил я.
Стас презрительно сплюнул, а Димон пояснил.
- На зоне все общее. Все скидываются, у кого что есть, а если потом кому-то очень надо, то ему выделяют. Кто не дает в общак, или берет без спросу, тот крыса. Крыс никто не уважает.
- Но мы же не на зоне! - воскликнул я. Мне страшно было представить, что мой новенький велик или иллюстрированные “Три мушкетёра” станут достоянием общака.