Они спустились на первый этаж, вошли в кабинку, он закрыл дверь на крючок.
— Стели простынку, ложись, — сказал, подумав, что прежде здесь не помешает окатить пол, полок и стены хлорамином. — И полностью расслабься. Работать тебе сегодня не придется. Понимаешь, я не знал, куда они меня везут, а то не согласился бы. Не имею женщин за деньги. А тем более — за чужие. Так что у тебя сегодня оплаченный отгул. Делаем просто массаж…
Она сказала, что ей девятнадцать, но, похоже, даже меньше, — думал он, гладя ее нежное упругое тело. Они были голыми, и ему нравилось, что все условности отсутствуют изначально. Он применил все запретные приемы, он оседлал ее и нежно терзал. Он сделал все, кроме главного. Хотя, не все — усеченный вариант, по понятным причинам общедоступности пациентки.
— Какой кайф! — сказала она, переворачиваясь на спину. — Возьми в сумочке презик…
— Нет, — сказал он, стоя над ней на коленях, тяжело дыша, и вздрагивая от прикосновения ее пальцев. — Принцип. Не я платил.
— Ты заплатил массажем, ну, пожалуйста…
— Давай сначала покурим, посидим…
Они сидели, курили, она рассказывала легенду про то, что работает последнюю неделю — нужны деньги, бывший муж украл ребенка и требует выкуп. Он кивал, слушая вполуха, чувствуя, что его возбуждение не спадает, упираясь в обернутое вокруг бедер полотенце. Она говорила, искоса поглядывая на его возвышенное чувство, и он знал, что ей приятно. Так они сидели, пока в дверь не постучали.
— Эй, любовники! — крикнул опер. — Вы уже полтора часа там! Живы еще?
— Пошли, — сказал он.
Они встали. Он обнял ее сзади, целовал в шею, прижимаясь всем телом, она завела руки за его спину, ее сердце в его ладони билось все быстрее — скажите еще, что она притворяется!
— Спасибо тебе, — сказал он, отстраняясь. — Хочу, но не могу. Приходи как-нибудь на массаж…
— Приду обязательно, — сказала она и поцеловала его в щеку.
…Машина летела по шоссе в город. Светало. Сторож дремал на заднем сиденье.
— Останови здесь, — сказал он за квартал до стационара. — Прогуляюсь. Спасибо, мужики, чудно провел время.
— Да не за что, — сказал, проснувшись, опер. — Просто подумал — чего хороший человек сидит ночью один, пусть оттянется немного. Как-нибудь еще попаримся…
Вставало солнце. Сунув руки в карманы, сторож шел по пустой утренней улице и улыбался. Он думал, какие, оказывается, хорошие девчонки, эти проститутки.
Жизнь была прекрасна.
А днем медсестра Э. пришла в массажный кабинет.
— Что, с мужем моим подружился? — насмешливо сказала она. — Спинку друг другу потерли?
— Уже доложил?
— Сказал, что втроем в бане были. Мало того, сообщил, что ты, ужравшись, признался, что трахаешь меня…
— Это еще что за новости?! — удивился массажист Х. — Об этом разговора даже не было. И потом, я никогда не ужираюсь, ты же знаешь. Ну, так что, ты повелась?
— Нашел дуру! Я ж его фишки знаю. Он меня все утро пытал сегодня, но на мне где сядешь, там и слезешь. Я на него сама наехала, — мол, с проститутками оттягивался, а теперь мне мозги пудришь.
— Нет, насчет проституток все чисто, я — свидетель, — сказал, честно глядя, массажист Х. — Но парень он у тебя коварный, надо держать ухо востро. Хотя… Я так и не понял, что все это значило, и почему мне не помяли морду? А очень даже наоборот. Ладно, раздевайся, ложись, будем оправдывать подозрения…
ПРЕДЕЛЫ ВОЗМОЖНОГО
Раз уж мы заговорили о пределах и границах, за которыми негодяйство героя начинает давать сбои, приведем еще один пример самоограничения. Вернее — три маленьких в одном. Их объединяет парность. В подробности ударяться не будем, нам не до чувств — о них уже достаточно сказано. И вообще, хочется чертить схемы на доске мелом и писать формулы — наверное, автор переборщил с цветом, вкусом и запахом… Дежурный, протрите доску и дайте мел. Итак…
1
Адвокат А. миниатюрна и смугла, она разговорчива и открыта. Массажист Х. быстро находит с ней общий язык. После ее ухода он подбирает с пола накладные ногти, как скорлупки от семечек. Увлеченный, он не заметил, как она впивалась ими в кушетку.
На третий сеанс она сказала:
— А вы не возьмете на массаж мою подругу?
Он пожал плечами — почему нет?
Появившись, подруга располагает к себе — она скромна и смотрит в пол, но у нее лицо молоденькой Памеллы. Работа облегчается рекламой пациентки А. - пациентка В. уже точно знает, куда пришла, и что здесь дают в приложение к массажу. Сразу после его особенных прикосновений она вздыхает и прячет голову в руки, приподнимаясь над кушеткой так, что ее соски едва касаются простыни. И все происходит намного быстрее, и от ее первого тихого, такого жертвенного стона, он весь сжимается, чтобы продолжить начатое, а не завершить его сейчас же…