Они приехали в свои Камыши, вышли на пустой остановке. Лицо студента Х. было в крови, текущей из рассеченной брови. В крови была рубаха и голубые брюки, разорванные на обоих коленях. Из тьмы вдруг возник человек. Он вгляделся в лицо Х. и тихо сказал:
— Ребята, мак нужен?
— Какой еще мак?! — не заметив вопросительной интонации, раздраженно сказал Х., сплевывая кровь. — Ночь на дворе, все магазины закрыты!
Они шли домой. Шок проходил, начинали болеть все отбитые места.
— Какой-такой мак ночью? — бормотал Х., плюясь и морщась. — Это который в картонных голубых коробках продается, что ли, булочки посыпать? Мы что, похожи на людей, которые ночами спекулируют маком для булочек? Придурок…
— А-а, — сказал У., - я, кажется, понял! Это он нам опиум предлагал. Из мака же делают. Представляешь, на живого наркомана наткнулись!
— Наверное, — помолчав, сказал избитый, и захихикал, держа пальцем разбитую губу. — А я ему — магазины, мол, закрыты! Оказывается, это я идиот. Он сейчас, наверное, в недоумении.
Они захохотали, насколько могли. Стало легче, захотелось курить. Х. пощупал карман — пачка "Интера" там отсутствовала — выпала в катаниях по танцплощадке.
— Земляк! — крикнул он темному силуэту, в головной части которого мерцал огонек. — Закурить не найдется?
Силуэт молча убежал в подъезд.
— И жадный же город! — сказал Х. с горечью. — Бандеровцы, бля!
Через три минуты их догнал мужик и сунул в руки новую пачку "Примы".
— Курите, ребяты, — сказал он и растворился в ночи.
— Бред какой-то, — сказал Х., распечатывая пачку трясущимися руками.
***
На следующий день отдыхающий Х. уже ходил в огромных желто-зеленых стройотрядовских штанах студента У., подпоясавшись под грудью бечевкой. Под глазом сиял фиолетовый фингал, и в совокупности с короткими выгоревшими волосами, это существо смахивало на волчонка из фильма "Красная шапочка".
— А-а, крокодилы, бегемоты… — бормотал Лис, натыкаясь утром во дворе на волчонка Х. Зато дочь хозяйки смотрела на него с бОльшим интересом, и даже зашла в комнату, когда он приготовился отгладить дирижаблеподобные штаны. Нахально осмотрев его волосатые ноги, сказала: "Утюг не дадите?". И он отдал, так и не успев начать.
Отпуск тем временем подходил к концу. Они тщетно пытались купить билеты на самолет, и устроили дежурство в огромной очереди к авиакассам. После обеда наступила очередь студента У. стоять в очереди. Он пытался отмазаться, жалуясь на температуру и головную боль, но никто не хотел уступать, и больной убыл на задание. Вернулся он через два часа и сказал студенту Х.:
— Город чудес в стране дураков. Я видел сегодня твои джинсы!
— Ну? — сказал Х.
— Вот тебе и "ну"! Стою в очереди, солнце печет, чувствую, совсем поплохело. Решил отойти, отдышаться. Пошел в сквер через дорогу, но до скамейки не добрался, — голова закружилась. Упал прямо на газоне. Лежу, все вертится, голоса слышу, люди рядом ходят. Детский голос говорит: "мама, дядя заболел?". Вот ведь, ребенок понял! А эта дура отвечает: "Нет, доча, дядя пьяный, не подходи к нему". Да я как раз пьяный-то никогда не падал нигде, всегда домой приходил! Ну отлежался немного, встаю, думаю, хрен с ними, с билетами, поеду домой. Иду, шатаясь. И вдруг из-за угла выруливает тот ара, что газету у меня просил. Увидел меня, развернулся — и бежать. Я смотрю, а джинсы-то на нем — твои! Пятнышко краски на жопе, как у тебя было. Попытался я погнаться, даже "стой" крикнул, да куда там, опять голова закружилась. Вот такие новости…
— Да, — вздохнул студент Х. — Обидные новости. Но обиднее, если он еще и в моих трусах был. Все-таки трусы — это не джинсы. Это святое…
КОЖАНЫЙ ПЕРЕПЛЕТ
1
Но вернемся к берегам Лебединого озера. Как мы помним, недолго играла музыка Чайковского. Краткий бунт сошел на нет, и все надежды на скорое обогащение не только вернулись, но и стали еще острее. Однажды ночью, когда сторож с каждым ударом по клавишам приближался к своему Переделкино, в дверь постучали. Стук в дверь для сторожа — это стук в его сердце, сбивающий с ритма, — что случилось, блядь, кого принесло?! Нет, ну конечно, стуки бывают разные, — бывают легкие женские, от которых сердце замирает далеко не тревожно (в следующий раз кидай в окошко камешек — только не сильно и не большой, а то одна булыжником запустила), — но в этот раз стучали как поросенок, за которым гонится волк. Сторож, чертыхаясь, выглянул в окно, и при свечном свете фонаря сигнализации увидел Камиля, машущего ему нетерпеливой рукой.