Выбрать главу

  - Жене Мустая Карима нужен массаж, - сказал массажист У. массажисту Х. - Он живет совсем рядом, в том же доме, где Шевчук жил, иди к нему, поговоришь, дашь почитать свои рассказы, наверняка поможет.

  - Да ну, - сказал массажист Х. - Печататься в башкирских газетах я не буду. Иди сам к Мустаю, ты по бабушкам профи.

  - Ну, дай мне какой-нибудь рассказик, я ему покажу, может, посоветует, куда обратиться, спротежирует.

  Массажист Х. выбрал военный рассказ, вынул из него две странички с описанием боя и отдал их массажисту У.

  - Вот, чтобы не напрягать старика, - сказал он. - Наверняка у него от таких просителей отбою нет. А еще лучше, вообще не давай.

  - Как это "не давай"? Обязательно дам. Я жене его здоровье принесу, что ему, жалко две странички прочитать? И вообще, говорят, он мужик умный, таланты поддерживает, - сказал массажист У., и ушел.

  Он вернулся через два часа, тянул время, рассказывая, какая у Мустая квартира, какой он сам вблизи, как после массажа они попили чаю. Потом перешел к главному.

  - В общем, дал я Мустаю твои листочки. Вот, говорю, Мустафа Сафич, мой друг пишет, не могли бы вы взглянуть. Он взял. Знаешь, взял двумя пальцами, брезгливо так, а на лице читалось - ох и заебали вы меня...

  - Я же говорил! - с досадой воскликнул массажист Х. - Нахера мне, чтобы он думал, что я попрошайничаю!

  - Дальше слушай... Взял он листочки и ушел в кабинет, неся их как дохлую мышку. Вышел через полчаса, держа их уже двумя руками, и сказал: да, это, конечно, писатель... Только вот жирного тумана не бывает. Помнишь, у тебя там, когда керосином стекла опылило, герой что-то там сквозь жирный туман... Ну вот, он и сказал, мол, не бывает жирного тумана...

  - Как это не бывает? Пусть посмотрит сквозь обкеросиненное стекло! Не бывает... Ну и дальше что?

  - А дальше... А дальше он так задумчиво, глядя в окно, сказал: а раз он писатель, то пусть дальше мучается. Писатель должен мучиться...

  - И все?

  - И все...

  - Ну и на том спасибо, но мучиться я не собираюсь. Не хотят - не надо. Сами придут и сами все попросят, как сказал один неприятный тип. Не пришли и не дали, но нам все равно. Мы подождем. Придет еще время...

  Прошло несколько дней. Массажист Х. массировал пожилую женщину, которая назвалась проректором одного из институтов. Она завела разговор о литературе, и массажист У. подал голос из-за перегородки.

  - Учтите, массажист, который вас массирует, тоже писатель. Его сам Мустай Карим похвалил. Только печатать его не хотят.

  Проректор встрепенулась:

  - Я позвоню сегодня своей подруге, она замредактора "Вечерки", идите к ней завтра, и вас напечатают в их Литальманахе. Ее зовут...

  И массажист Х., взяв пару рассказов, пошел. Надо же с чего-то начинать, хрен с ним, что газета, - вот и проректора со связями бог прислал. Я ее за язык не тянул...

  Замредактора, старушка с заячьими зубами, посмотрела на него удивленно - ей никто не звонил, но она передаст рукопись редактору Литальманаха, оставьте телефон, он с вами свяжется...

  Вернувшись в стационар, он спросил у невропатолога Л. про свою пациентку-проректора - нормальна ли она и какой у нее диагноз?

  - Какой проректор? - удивилась Л. - Дворник она в институте! Вон, карточку можешь посмотреть...

  А что, - подумал массажист, - может такой абсурд и ведет к успеху? И забыл про отданную в газету рукопись.

  Редактор альманаха (просто литературная страничка в газете, выходящая с периодичностью раз в месяц) позвонил через неделю и пригласил к себе в редакцию. Массажист пришел в Дом печати, поднялся на третий этаж и вошел в комнату, всю заставленную столами, заваленными стопками рукописей. За одним из столов сидел бородатый, очкастый, большеухий и большеротый человек. Он разговаривал с очередным автором и был раздражен.

  - Ну что вы мне опять принесли? - потряс он листком. - Почему опять так безграмотно?

  - Так... Не русский же я... - бормотал не русский.

  - Да и я, как вы можете догадаться, всего лишь россиянин! Но если решили писать по-русски, пишите грамотно!

  Когда автор ушел, редактор преобразился - он заговорил тихо и доброжелательно, хотя посетитель Х. чувствовал, что эта метаморфоза далась хозяину стола тяжело.