Выбрать главу

…Радио смолкает.

Сладкие облака анаши несут скорохода на небо. Легконогий, как бог язычников, он бежит над маковой поляной… Сколько прошло времени?

Скороход открывает глаза. Перед ним тьма. Она даже темнее и гуще, чем тьма в его голове. Скороход поднимает голову и видит дырявое небо. Сквозь прорехи неба горит нестерпимым белым светом мусульманский рай.

Теперь можно встать, походить немного, разминая затекшие ноги, а затем нести повинную голову в детдом, к заведующей. Теперь она может кричать и даже грозиться.

«Илена Иванесовна, такой народ, такой народ, – скажет ей скороход. – Звери! Вы правильно говорите, Илена Иванесовна, звери! Дикие, тьфу! Но, Илена Иванесовна, может быть, уже не надо ругаться? Зачем шум? Все уже, не надо… Свадьбу уже сыграли, спят уже…»…

Сторож-скороход бежит обратно в городок. На секунду ему чудится какой-то странный, какой-то не свойственный городку звук – он даже останавливается в изумлении… Прислушивается…

Звук явно идет из дома начальника автобазы…

Ну, там разные этой ночью звуки могут издаваться, начальник автобазы – джигит крепкий, еще в соку. И вот такие звуки, и вот эдакие – скороход вздыхает – но этот звук какой-то необычный. Как его расценивать?

«Ну и что ты мне скажешь?» – звенящим от злости голосом говорит заведующая. Она выступает из темноты так неожиданно, что скороход чуть не падает от страха.

– Илена Иванесовна, – начинает ныть он. – Такое случилось! Звери!

И вдруг понимает, что его остановило.

В доме начальника базы не звук, а тишина.

Гробовая.

3

Стоял тусклый осенний день, в три часа дня в комнатах зажгли электричество. Электричество было синего цвета – его производили гигантские мигающие лампы, приделанные к алюминиевым балкам на семиметровой высоте. Синий свет гудел и потрескивал. Это было здание бывшего НИИ, в его сумрачных коридорах и огромных стеклянных комнатах, многократно перегороженных пластиком, но все равно словно бы голых, навеки поселились скука, холод и мумии растений в литровых банках из-под венгерского горошка «Глобус». В газете шутили, что ночами по НИИ бродит призрак машинистки, не успевшей довязать носок. Если кто-то что-то терял, говорили: «Машинистка сперла».

Шарканье подошв, покашливание, позвякиванье – из-за перегородки вышел Артем, остановился в проходе. По пластику проплыло темное пятно, секунду спустя оно перетекло в незнакомую женщину. Она встала рядом, широко расставив ноги.

Лет тридцать. Невысокая, похожа на цыганку. В ушах, на пальцах, на запястьях, даже на сумке – золотые звонкие кольца и бляхи. Крепко надушенная, так что один из редакторов чихнул.

Сразу подумалось: «Душная женщина».

– Познакомьтесь, это Галина. Она парапсихолог. Будет писать на четвертую полосу. Галина – специалист по нумерологии. Советует, там, в делах, мужей возвращает, я правильно излагаю?

– Вы зря ерничаете, – неожиданно громко сказала она.

Газета была демократичная, но главному редактору не хамили и здесь. Поэтому присутствовавшие при этом кратком разговоре пораскрывали рты: блатная, что ли?

Да, видимо, блатная. Артем поиграл желваками и ничего не ответил.

Потом он пошел по пластиковому лабиринту, волоча за собой ее позвякиванье, словно кандалы. Периодически останавливался – за одной перегородкой, за двумя, за тремя – его симпатичный басок становился все глуше, пока не смолк окончательно.

Загадочная сценка помогла убить время до вечера. Кто такая? Почему хамит? Жена министра печати и информации?

– В нашей богадельне? – зевнув, спросила Лидия. – Не смешите.

Сказав эти слова, она посмотрела в зеркальце. От постоянного сидения перед компьютером глаза краснели, к вечеру казалось, что Лидия плакала.

– Загадка, – пробормотали за перегородкой. – Такая раззолоченная фифа.

– …мою сестру он не взял, сказал: нет вакансий. А она, между прочим, университет Дашковой закончила…

За перегородкой вяло хохотнули.

– Вот уж Оксфорд нашли – университет Дашковой! Такая же богадельня…

– Хм.

– …да и хорошо, что не взяли… Теперь она в журнале…

– …но справедливо. Хоть один богатый человек на нашем, хи-хи, островке роскоши. А то ведь стыдно сказать: пишем про фуа-гра, а ее не пробовали.

– Его.

– Ее. Фуа-гра – это печень. Она.

– Его. Фуа-гра – это паштет из печени. Он.

– Блин, ну не смешно? У меня до зарплаты триста рублей, а я сижу и пишу статью про яхты. Нет, ну смешно, скажите?

– Смешно, смешно, успокойся.

Их газета была для богатых.

Артем любил повторять, что богатые любят мистику. Заводят себе астрологов, открывают чакры. Поразмышляв, Лидия склонилась к тому, что он прав. Богатство – это, возможно, страшнее, чем кажется. Вот они его и заколдовывают, чтобы не бояться. Парапсихолог был для их газеты в порядке вещей. Всякое писали на четвертой полосе. И о снятии порчи.