- Я был не в коме! Я был в пустоте! - Резко закричал старейшина. - В темнице, где нет ни звука, ни света! Никаких чувств! ничего! Только он… это был сам ужас во плоти! И хоть я его не видел и не слышал, но знал, что он там… в глубине… - Вдруг взгляд его пал на Виктора, и он мгновенно вспомнил: - Мальчик...
- Да-да, это Виктор Звонарь. - Альберт показал рукой, и парень подошёл к пастели старейшины. - Видишь, он жив и здоров.
- Не может быть… Тебя должно было просто разорвать изнутри! Как такое возможно? - Закрин с диким взглядом неутомимо осматривал парня с головы до ног, всё ещё ища какой-то подвох, ожидая ловушки или думая, что всё это нереально.
Виктор же попытался сам обратится к нему: - Здравствуйте, сэр. Я не знаю, как всё это произошло и почему, но я вам невероятно благодарен. Вы спасли меня разбив зеркала и мне очень жаль, что вам пришлось всё это пережить. - Он стоял так близко, что Закрин ухватил того за руку. После чего зрачки его резко сузились, а бешеный взгляд исчез. Он, вдруг, успокоился и пришёл в себя. От такого совершенно неожиданного облегчения медики, наблюдающие за всем их-за двери, забежали в палату. «Одну секунду» сказали они и принялись осматривать пациента.
- Я… я как будто проснулся от невероятно долгого кошмарного сна…- Растеряно, но совершено уверено говорил Закрин, который уже не ёрзал по пастели и, отпустив руку Виктора, положил голову на подушку. - Сколько я был в таком состоянии?
- Пять лет, четыре месяца и шестнадцать дней, господин старейшина. - Ответил ему лекарь, тщательно просматривая какие-то бумаги и постоянно переговариваясь и сверяясь со своими сотрудниками. Наконец, закончив разбирательства, он прервал образовавшуюся тишину. - Мы с коллегами посовещались и пришли к выводу, который совершенно нас вводит в тупик.
Леонард, широко улыбаясь, подошёл к кровати, с другой стороны: - Ну тогда, я полагаю, в его удерживании больше нету смысла.
- Безусловно, специальный лейтенант, - кивнул в ответ лекарь и тут же развязал ремни, удерживающие руки старейшины, - возможно, как мы… изначально и предполагали, близкий контакт со знакомыми людьми и вывел пациента из состояния невменяемости.
- Увы, уважаемый. - Закрин поднял голову и сел на кровати. - Но всё что я нес в бреду было правдой. Вы говорите, что здесь прошло всего пять лет, и что я был в коме. Но снова придя в себя и сопоставив то, что видел с моими знаниями, я могу сделать заключение что вы правы лишь от части. - Опираясь о Звонаря, он поднялся с пастели. - Хочу поблагодарить тебя, молодой человек. Ты не прошёл через то, что пришлось пройти мне, и я молю творца о том, чтобы этого не случилось. Ваше присутствие, дорогие мои, вернуло мне осознание реальности, очистило разум от тьмы, в которой я был на протяжении долгих лет. Прошу простить, но у меня срочное дело к совету, и оно не терпит отлагательств. Извольте выдать мне изъятую у меня мантию и сопроводить к выходу. - Лекари посмотрели на главу, всё ещё сидевшего на кровати, тот одобрительно кивнул. И, когда Закрину вернули все его вещи и довели до лифта, он остановился. - Далее мы сами, господа, спасибо за проделанную работу. - Альберт, Леонард, старейшина и Виктор зашли внутрь и нажали на кнопку. - Простите за срочность, но так было нужно. На все вопросы вы получите ответы. Сейчас я должен созвать собрание совета, на котором вы трое тоже будете присутствовать.
- И я? - Удивлённо спросил Виктор.
- Конечно, если у тебя нету других срочный дел.
- Нет, конечно, нету, господин старейшина. Для меня большая честь присутствовать на собрании.
Закрин говорил совершенно спокойно и глядя ровно перед собой: - Ну тогда дальнейшее обсуждение этого не имеет смысла.
Все замолкли и в тишине продолжили подниматься наверх, где уже виднелся свет, попадающий в почему-то приоткрытую шахту лифта.
Весь путь до залов совета и даже во время ожидания начала процесса ни Альберт, ни Виктор не издали ни звука. Леонард, сидя рядом с ними за трибуной, иногда пытался завязать какой-то разговор, демонстративно поднимая указательный палец, но останавливался лишь, приоткрывая рот, когда замечал их пустой задумчивый взгляд, направленный в центр зала, по которому неспешно ходили члены совета. Ещё бы чуть-чуть и у него лопнуло терпение, но резкое появление Закрина буквально посреди трибун сразу его утихомирило. Пространство по всему залу пошатнулось от раскрывшегося разлома, мощности которого бы хватило, чтобы прыгнуть прямо из-за внешнего круга.