- Ты аккуратный.
- Разве может быть иначе?
- Да, у некоторых людей.
Он не видел квартиру Олли перед моей уборкой.
Чертова катастрофа.
- Но не ты?
- Нет. Мне нравится, когда все аккуратно и организовано.
Но, не смотря на это, я дергаюсь из-за того, что в моей сумке кавардак.
Он хлопает по моей сумке.
- Присаживайся, а это я отнесу в свою спальню.
Я рада, что она закрыта на молнию, и он не может видеть, какой ужас творится там.
Я не сажусь. Вместо этого я осматриваю гостиную. Деревянные полы. Коричневый кожаный диван. Карамельные стены. Гостиная Брю выглядит уютно и мужественно. Ничто не выдает женской руки. За исключением, фотографий Авы. Думаю, у Бриджит привычка дарить фотографии вместе с рамками.
Здесь тонны фотографий этого ребенка.
Любой может увидеть, как он сходит с ума по этой маленькой девочке. И по новому малышу.
Я пока не уверена в своих чувствах относительно его бывшей жены и открытого брака.
Вся эта ситуация запутана.
Я смотрю на фотографию, где Ава в длинном белом платье, когда Брю входит в комнату.
- Она красавица, правда?
Ставлю фотографию обратно на полку. Ни капли пыли.
- Да. Невооруженным глазом видно, как она обожает Янки Бо.
- На самом деле я - дядя Будро, но это не мешает ей называть меня своей кличкой.
- Я думала, Бо - это сокращенно от Брюссарда.
- Бридж дала мне это имя после того, как я переехал сюда. Я был известен, как Будро Брюссард.
- Будро Брюссард. Звучит, как скороговорка.
Брю идет в сторону кухни.
- Пиво?
- Да, одно.
Он возвращается с бутылкой без этикетки.
- У меня есть кое-что новенькое от Стаута и Портера. Это еще не совсем то, но все равно чертовски вкусно. Хочешь попробовать?
- Да, черт возьми.
Мне нравятся новинки. Буду тыкать этим в лица Айви и Келси.
Брю ставит стакан на журнальный столик и наливает мутную оранжевую жидкость.
Меня удивляет цвет. Это не похоже на то, что они делали раньше.
- Хорошая крышка, да?
- Да, так и есть. Что это?
- Натуральный абрикосовый эль.
Я подношу к своему носу.
- Ммм…пахнет вкусно.
- Мы хотим привлечь как можно больше женщин. Фруктовые сорта пива откроют нам путь.
Он прав.
- Я всегда выбираю с фруктами.
Как только оседает пена, я начинаю пить.
- Богатый. Насыщенный. Сладкий, с намеком на терпкость, вкус. Это пиво я бы взяла с собой на пляж.
Он щелкает пальцами.
- Да. Мы торопились, чтобы оно стало нашим первым сезонным пивом.
- Отличный выбор. Когда оно выйдет в свет?
Он поднимает свой стакан с элем.
- Думаю, в апреле.
- Вкусно. Уверена, оно будет иметь огромный успех.
- А ты знаешь, что из-за тебя Стаут так упорно пробивает органическую линию с пивом?
Его слова переворачивают все у меня внутри.
- Нет, не знаю.
Конечно, он бы так и сделал, ведь это мой Олли.
В первые годы у нас ничего не было, но даже тогда, когда он недоедал, он всегда переживал обо мне. Хотя это была моя работа, ведь я его старшая сестра.
Милый мальчик. Милый мужчина.
Вот почему у меня разбилось сердце, когда я узнала о поступке Иден.
- Почему ты решила приехать к Стауту в эти выходные?
- Тому есть несколько причин, но в основном из-за того, что меня обеспокоили изменения в его поведении.
- Какие изменения?
- Он был замкнут после того, как расстался с Иден. И положение все ухудшалось и ухудшалось. Старшая сестра, живущая во мне, топнула ногой. Мне надоело, что он игнорирует меня, поэтому я решила проверить, как поживает мой младший брат.
Брю улыбается в свой стакан, отпивая из него.
Что смешного?
- Ты сказала, что есть еще причины.
- Еще мне нужно было сказать ему кое-что важное, чего я не хотела делать по телефону.
- Звучит впечатляюще.
"Впечатляюще" не то слово.
- Ага.
Я бы с удовольствием помогла кому-нибудь другому с донорством. Я почти не знакома с Брю, поэтому у меня есть шанс получить объективную точку зрения на все это.
- Ты знаешь, что мы с Олли приемные дети?
- Я слышал об этом.
- Нас забрали у наших биологических родителей, когда мне было десять, а Олли шесть. Они нюхали героин. Мать не просто пренебрегала нами, она была ужасно жестокой. Мы были ее любимыми жертвами, потому что были беспомощными, и не могли постоять за себя.
До этого дня я не понимала, почему она наслаждалась плохим отношением к нам. Но это изменило что-то во мне. Появилось сильное желание, может быть даже необходимость, любить своих собственных детей.