Екатерина Малышева
Теперь, когда он покинул дом
Теперь, когда Мэтью окончательно покинул дом, уехав в университет, она не имела и малейшего понятия, что делать дальше.
Утром Клэр проснулась, оглушенная чувством того, что в том месте, где раньше была ее жизнь, теперь зияла пульсирующая болью черная дыра. Не надо было больше торопиться, некому было больше делать завтрак, и у Клэр больше не было причины вставать рано по утрам. Однако она все же заставила себя вылезти из кровати. Медленно пробираясь по дому, Клэр брела между разбросанными вещами, разбирая их и кладя на место, как обычно. Взгляд ее упал на комнату Мэтью: через открытую дверь пространство выглядело пустым и безжизненным, полностью выжженное солнечным светом. Клэр начала рыдать.
Через полчаса всхлипов она почувствовала голод: слезы слезами, а есть все равно хочется. Но готовить не было никаких сил, поэтому она быстро причесала волосы в хвост, надела первую попавшуюся одежду и вышла из дома. Свет ослепил глаза. Мир был враждебен и полон шума, и Клэр ощутила острое желание скорее найти укрытие. Она вспомнила, что где-то за углом было кафе, которое часто проезжала мимо, когда отвозила Мэтью в школу, и поспешила вниз по улице, стараясь не смотреть на людей. Через пятнадцать минут Клэр обнаружила себя, впервые за многие годы, заказывающей завтрак в кофейне.
Сидя в самом дальнем углу она ела круассаны, автоматически запивая их кофе. Еда потеряла всякий вкус, но все же неспешно возвращала Клэр к жизни, придавая сил и все более и более четкого осознания ее нынешнего положения. Одна. Совершенно одна. Не было ни дел, которые надо выполнить, ни людей, с которыми можно пообщаться. С появлением сына в ее жизни, все контакты Клэр со внешним миром постепенно сошли на нет. И сейчас ей совершенно не хотелось заново становиться той предыдущей, более открытой и общительной версией себя. Да, и была ли она когда-нибудь открыта и общительна? Клэр уже и не помнила.
Она уловила в воздухе легкий запах табака: Клэр всегда очень настороженно относилась к нему, потому что боялась, что Мэтью станет таким же заядлым курильщиком, как и его отец. Оглядевшись по сторонам, Клэр заметила на улице девушку с сигаретой, которая стояла именно в том месте, где курить было запрещено. На вид ей было лет двадцать, и своими тонкими пальцами с ярко красным лаком она что-то нервно набивала на телефоне. Клэр поначалу не сразу поняла, была ли это девушка или парень. Молодые люди сейчас такие странные, подумалось Клэр, интересно, будет ли Мэтью таким… Девушка была одета в черную куртку большого размера, черные спортивные штаны и кроссовки. Только бомбошка на ее вязаной шапке горела неоновым зеленым. На взгляд Клэр ее можно было назвать красивой: она была не накрашена, однако ее короткие темные волосы приятно контрастировали с бледной кожей, на лице сияли большие карие глаза, прищуренные в напряжении, и все это, вместе с точно очерченными губами, потягивающими сигарету, придавало ей незабываемый шарм. Неожиданно девушка гневно выбросила окурок на землю и ворвалась в кафе, принеся с собой холод улицы и еще больше запаха табачного дыма.
– О, доброе утро, Чарли! – поприветствовал ее официант.
– Ага. Джеф, мне как обычно, – она облокотилась на прилавок.
– Уже с утра не в духе?
– Да Мэри и Тим опять ругаются, весь мозг мне выели! Бесит!
В ожидании кофе Чарли нервно оглянула кафе, кусая губы. Ее взгляд на секунду задержался на странно одетой женщине средних лет. Клэр смущенно отвернулась.
– Твой двойной капучино с мятным сиропом, дорогая! Смотри, я даже сердечко тебе на пенке нарисовал!
– Я, что, выгляжу так, что мне сердечко твое нужно?! Черт, опять Мэри названивает!
Чарли, сделав огромный глоток кофе, также быстро покинула кафе, как и вошла, с телефоном у уха. Клэр взглянула в окно, но девушки уже и след простыл. И ей вдруг срочно захотелось поймать Чарли, как будто та с собой унесла что-то важное для нее, она резко собрала вещи и в панике выбежала из кафе. Оборачиваясь по сторонам, Клэр торопливо шла в направлении, куда, как она предполагала, могла уйти девушка. Она искала и искала Чарли глазами, все тщетно, и Клэр остановилась. Что это было за наваждение, она не понимала, но пора было возвращаться домой, туда, где ничего не осталось, и ее никто не ждал. Рядом с ней раздался мягкий звук тормозов, и открылись двери. Городской автобус словно приглашал ее сбежать еще дальше, и Клэр согласилась. Она смотрела на пролетающие улицы и изумлялась, сколько там людей, что они все делают, куда торопятся. Их жизнь не остановилась, у них была цель. Через какое-то время объявили конечную остановку, и Клэр уже ехала обратно, впрочем, не узнавая по второму разу увиденных мест. От автобусного транса ее отвлек звонок. Она почувствовала резкую боль – вдруг это был Мэтью! Но нет…