Затем он вдруг покраснел и взволнованным голосом продолжил.
– Я прошу у вас разрешения отвезти Чарли на свидание сегодня…
– Что? Ох, не стойте на пороге, проходите… Еще раз, я … я вас правильно понимаю, что вы хотите провести вечер с Чарли сегодня? Но, извините, при чем тут я? – мозг Клэр упорно не хотел понимать, что происходило.
– Эм… Чарли о вас в последнее время только и говорит, она очень высокого мнения, вы ей теперь как мать. Поэтому, я хотел бы чтобы все было по правилам. Пригласить ее с вашего официального разрешения.
– Официального разрешения? – совсем растерялась Клэр, – ладно, идем на кухню, я поставлю в воду ваши цветы.
Пока они проходили по коридору, Клэр пыталась взять себя в руки и оценить ситуацию.
– Клэр, это ко мне? – прокричала Чарли со второго этажа.
– Да.
– Черт, я уже спускаюсь! В комнате послышались звуки усиленной ходьбы.
– Простите, что не сразу поняла вас, Джеф, – Клэр вернулась обычная рассудительность, она поставила розы в вазу, – мне, конечно, очень льстит, что вы меня цените, спасибо! И я безусловно одобряю выбор Чарли, вы кажетесь приличным молодым человеком. Но она – вполне взрослая девушка, сама ответственная за свою жизнь и решения.
– Да, да, я уже совершеннолетняя, – подтвердила Чарли. К удивлению Клэр, она была по-обычному не накрашена и одета в очередные спортивные штаны.
– Я готова, идем! – она не раздумывая отправилась к входной двери. Попрощавшись, Джеф последовал за Чарли, а Клэр почему-то вдруг ощутила, словно она выдает дочь замуж. Странные впечатления, доселе ей неизвестные, навеянные старомодностью и излишним благоговением Джефа. Ох, и достанется же ему от Чарли, усмехнулась про себя Клэр и мысленно пожелала парню удачи.
За разговором с Мэтью тем вечером Клэр неожиданно спросила:
– Мэтти, а у тебя есть девушка?
– Не, мам, нет… – после некой паузы ответил ее сын, – а что?
– Ну, подумала, сейчас самое время – именно в университете я встретилась с твоим отцом. Я не требую, чтобы ты мне говорил обо всем на свете, но, просто, если будет что-то серьезное –дай мне знать, хорошо?
– Конечно, мам… Ну, есть, кто мне нравится… Но пока это не важно для меня, хочу сейчас сосредоточиться на учебе.
– Мэтти, это приходит без твоего ведома и согласия! – рассмеялась Клэр, – Будь с девушками уважителен, ладно? Уважение к чужой человеческой жизни – это самое ценное. Это определяет тебя как разумное существо, способное к развитию и самоанализу.
– Так странно, я все хотел с тобой поговорить об этом, ну, об отношениях, но никак не решался. Да и подходящего момента не находил.
– Может быть, это я была не готова к такой беседе. Но впредь ты можешь спрашивать меня, о чем угодно.
– Мам. А вы с папой были счастливы?
– Неожиданный вопрос. Помню, как мы познакомились и влюбились друг в друга. Это было сильное взаимное чувство, и его плодом стал ты… Наше счастье.
– Я понимаю, мам… Но без меня были ли вы счастливы?
– Мне трудно сказать, Мэтью. Смотря, что ты понимаешь под счастьем. Выпускнице философского отделения на это слишком сложно ответить вот так, кратко, – замешкалась Клэр.
– А мне казалось, тут нет ничего сложного – ты просто чувствуешь, счастлив ты или нет… Вот мое детство, например, – было счастливым.
– Я рада это слышать, Мэтти, – что-то сильно кольнуло Клэр в сердце, – но все же не возьмусь однозначно сказать тебе. Не сейчас, извини… – за всю жизнь с Мэтью, Клэр не позволила себе ни единого плохого замечания про его отца, и теперь боялась оступиться и разрушить созданный ею идеальный образ, в который она верила сама, но и лгать себе и сыну уже не было больше желания.
– Хм… Но ты будешь первой, кто узнает, если у меня появится девушка, мам.
– Это необязательно, милый. Хотя приятно слышать.
Клэр достала с полки альбом с фотографиями, который нашла в кладовой, и заставила себя открыть его. На нее смотрел своими серьезными глазами Генри, молодой, красивый, уверенный в себе студент первого курса. На нее нахлынула целая палитра чувств, противоречащих друг другу: нежность, печаль, боль и радость, любовь и ненависть. Она вглядывалась в фотографии. Хотела ли она открыть дверь в эту темную комнату воспоминаний, чтобы понять, было ли там счастье? Хотела ли разорвать контракт, что заключила сама с собой, невидимый контракт, согласно которому присутствие Мэтти и забота о нем были залогом того, что Генри будет принадлежать Клэр? Согласно которому она запретила себе думать о нем, как о мужчине, бросившем ее. Он навсегда остался в ее воспоминаниях молодым, утонченным, строгим, безмерно талантливым и умным. Ее идолом. Он был достойным человеком, отцом ее ребенка. Он поклялся поддерживать их маленькую семью вплоть до взросления Мэтью и не нарушил своего обещания. Он обеспечивал ее и сына и всегда присутствовал в их жизни. Но что это было? Что за странная, больная форма существования? С отъездом Мэтти весь созданный ею иллюзорный мир рухнул, и пришло время посмотреть правде в глаза, признать, что Генри никогда не был ее и никогда не вернется. Клэр ужаснулась. Неужели она до сих пор ждала и верила в его возвращение?