Брат Павел. Отец должен быть главным, да?
Отец Кабеля. Иногда парню надо напомнить, где его место.
Брат Павел. Лучше пусть собственный отец приложит, чем кто-то чужой.
Отец Кабеля. Вот именно.
Мать нетерпеливо дергает мужа за рукав.
Мать Кабеля (шепчет мужу). Успокойся!
В этот момент в трапезную входит запыхавшийся Брат Хороний.
Брат Хороний. Пропал! Мы не знаем, где он.
Отец Кабеля. Как это?
Мать Кабеля. Сбежал?
Отец Кабеля. Надо звонить в полицию.
Брат Камиль. Это уже наше дело.
Затемнение.
Спальня, на стене висит репродукция Боттичелли, Венере пририсованы мужские гениталии, а внизу надпись: Телка — пидор.
Телка включает магнитофон с хаус-музыкой и начинает дрыгаться. Все лежат на кроватях. Кермит встает и подходит к Телке. Тащит за руку, как будто хочет с ним танцевать. Телка вырывает руку и поворачивается к Кермиту задом. Делает вид, что не замечает его. Все с кроватей следят за ними.
Пахан. Кермит, трахни Телку… Смотри, как завелась. Кермит. А как?
Пахан. Как? Нормально, как баб трахают.
Нацист. Черный бы знал, как это делается…
Телка, испугавшись, ретируется. Забивается в угол кровати и закрывается руками. Между тем ребята становятся все смелее, все агрессивнее, подзуживают друг друга. Фонарь наблюдает за происходящим издали: как новенький, он лежит в стороне от всех.
Кермит. Трахни Телку, чё такого?
Пахан. Ну, давай!
Нацист. Можно, я первый?
Пахан. Дайте Мелкому, он небось еще ни одной палки не кинул. (Мелкому.) Ты — целка?
Мелкий краснеет, смутившись.
Нацист. Мелкий — целка! Мелкий — целка!
Мелкий. Ну и что? Я готов.
Пахан. Ладно, пусть малышня покажет, что может…
Кермит. Если есть чем! Ха, ха, ха…
Все хохочут. Мелкий, который младше Телки, подбегает к его кровати и набрасывается на него. Телка сопротивляется.
Пахан. Ты, Мелкий, не так… с Телкой надо ласково… они это любят.
Мелкий. Ну и чего делать? Телка не хочет…
Пахан. С женщинами надо уметь обращаться.
Мелкий по-прежнему пристает к Телке. Тот его отталкивает, в какой-то момент Мелкий расстегивает штаны, спускает трусы. Все покатываются со смеху. Фонарь наблюдает за этим издалека, потом шепчет Кабелю, который лежит на соседней кровати.
Фонарь. Сделай что-нибудь.
Кабель. Что?
Фонарь. Кончай этот цирк, ты же можешь.
Кабель. Чтобы я кайф сломал?
Фонарь. Мне это не в кайф.
Нацист (кричит). Ну, давай! Арни бы знал, что с бабцой надо делать.
Все обступают Телку, начинают хватать его за руки, тащат на середину спальни. Фонарь, не выдержав, кричит.
Фонарь. А Черный — педик?
Кермит. Что?
Фонарь. Я спрашиваю: Арнольд — педик?
Нацист. Нет, а чё?
Фонарь. Он бы пацана не трогал.
Пахан. Какого пацана?
Фонарь. Этого.
Кермит. Да ведь это Телка.
Фонарь. Телка — пацан.
Кермит. Отъебись, понял?
Фонарь. Телка — пацан. Ты же не хочешь стать педиком?
Нацист. Телка — это Телка.
Фонарь. Так он же пацан.
Кабель. Ты, Телка, покажи им свой конец, чтоб от тебя отвяли!
Нацист. Блядь, вы чё? Бабу защищаете? Может, она у вас берет?
Фонарь. Черный бы этого не сделал.
Кабель. Черный — не педик…
Фонарь. Телка, покажи ты им, пусть отьебутся!
Фонарь не выдерживает, подбегает к лежащему на полу перепуганному парнишке и тормошит его. Тянет за брючины, штаны сползают, пацаны замирают, вытаращив глаза. Телка совершенно сбит с толку. Ему страшно, он больше не защищается. Все стоят язык проглотив.
Нацист. О бля, точно есть!
Кермит. А мы думали — баба.
Мелкий (плачет). Вот подстава!