Звуки, источником которых стали движения убийцы в чёрном, настигли меня чуть позже — когда, наконец, сбросив оцепенение, я поспешил за ним следом. Ведь там, у входа, его ждало не меньше двух человек. И следовало поблагодарить отчаянного мексиканца за помощь хотя бы прикрытием тыла.
Хотя… Пока я с гораздо меньшей ловкостью преодолевал те самые считанные метры от своего укрытия до угла домика, нащупывая за спиной пистолет, я понял, что моя помощь ему, скорее всего, не понадобится. Благодаря всё тем же звукам…
В детстве мне почему-то очень нравилось помогать маме готовить фарш для котлет. А именно — прокручивать в ручной мясорубке куски филе, наблюдая, как винтовой нож режет и проталкивает мышечные волокна от широкого входного раструба к выходным отверстиям. Через которые мясо выдавливалось на тарелку уже в виде тонких трубочек… И вот сейчас звук, которым открылась невидимая мне за углом сцена, напомнил именно те самые хруст и чавканье, с которыми мясорубка превращала куски свежего мяса в фарш.
Последовавший за этим резкий вопль оборвался точно так же быстро. Секунда тишины сопровождалась лишь каким-то пульсирующим плеском.
— Сука!!!
После этой рычащей ругани снова последовал хруст. На этот раз — металлический. Мой киношно-игровой опыт сразу подсказал, что это хруст взводимой ружейной помпы. Но грохота выстрела сразу за ним не последовало. Лишь еле различимые сиплые ругательства и снова резкий хруст. На этот раз снова «мясной»…
Выстрел прозвучал через долю секунды после этого — тогда, когда я уже был готов выбежать к фасаду дачного домика следом за своим загадочным союзником с пистолетом наголо. Но одновременно с грохотом выстрела прямо передо мной из-за угла вылетели какие-то тёмно-красные брызги.
Машинально отпрянув, я увидел, как эти брызги легли на садовую траву широким веером, над которым медленно оседала алая дымка. И следом из-за угла вывалилось тело — прямо мне под ноги. По обе стороны головы человека в засаленной зимней куртке зияли широкие дыры. Из одной были видны остатки мозга и осколки черепа. А со стороны лица повисли ошмётки разорванных пороховыми газами щёк.
Когда-то я читал, что самоубийство с помощью выстрела в рот — далеко не самый лучший способ уйти из жизни красиво. И вот теперь убедился в этом лично. Развороченное лицо свежего трупа сейчас напоминало образину пришельца-хищника из старого фильма со Шварценеггером. Хорошо, что мы не успели позавтракать…
Тем временем за углом ещё раз звякнул об асфальт металл, свистнула ткань брезентовой куртки и пару раз чьи-то подошвы шлёпнули об асфальт.
— Т-ты… Сука… Т-ты же сдох… — Тот самый голос, который совсем недавно был спокоен и уверен в себе, теперь дрожал и давал петуха. — Ты же сдох!
— Смотреть в глаза, пендехо! Мираме!
Акцент того, кто призывал жертву смотреть на себя, я узнал. Не смотря на то, что больше это был вовсе не змеиный шёпот, а глубокий и сильный голос. Мой загадочный союзник явно вышел из схватки победителем.
Поборов отвращение, я шагнул через тело и выглянул, наконец, из-за угла на площадку перед фасадом дачного домика. Там я увидел смуглого незнакомца рядом с почти что высаженной входной дверью — один из косяков уже успел отойти от стены под могучими ударами. Стоя за спиной какого-то опухшего с похмелья мужика, опустившегося на колени, человек в чёрном одной рукой держал его за волосы, а другой прижимал к паху своей жертвы то самое тусклое, испачканное в крови лезвие. И уже просто таки кричал ему прямо в лицо:
— Мираме, пендехо! Мираме!!!
Мужик в камуфляже вряд ли понимал значение приказа. Но всё-таки, оглядев вытаращенными глазами останки своей банды, поднял вверх взгляд, полный страха, боли и ненависти. И, видимо осознав, что живым ему уже точно не уйти, попытался хоть как-то испортить удовольствие своему палачу:
— Сладко твоя сучка стонала, пока мы её…
Лезвие тут же вошло в его плоть по самую рукоять, не дав закончить фразу. И прежде чем жертва успела хоть как-то дёрнуться, нож взмыл вверх через весь живот — от паха, до грудины. Пятнистая куртка задралась вместе с движением рукояти, обнажив результат работы клинка — длинный глубокий разрез на волосатом пузе, из которого на асфальт тут же начал вываливаться ворох сизых внутренностей. Некоторые части кишечника тоже рассекло, и желтоватое содержимое смешалось с тёмной кровью и розовым жиром. В нос ударил запах сырого фарша с примесью какой-то тухлятины.