Шут замер. Посмотрел на фон Рура и короля, раскинувшего руки на полу, точь-в-точь как до того стоял шут. Проскрипел медленно:
— Зачем?
Фон Рур пожал плечами. У заговорщиков давно был свой план — и мнение шута никого не интересовало. Он был одним из игроков — но далеко не главным.
Шут подошел к графу. Заглянул прямо в глаза, не горбясь, не заискивая. Проскрипел:
— Дай меч.
Фон Рур прищурился.
— Дай меч — он еще дышит.
Граф нехотя протянул клинок. Шут подошел к королю. Меч странно смотрелся в его руке — слишком большой, слишком тяжелый.
Внезапно шут откинул его в сторону. Сделал еще один шаг и опустился на одно колено рядом с королем.
— Прости, — проскрипел тихо. — Я думал, все будет не так.
Король ничего не ответил, только вздохнул тяжело. А потом его лицо разгладилось и стало очень спокойным. И печальным.
Все молчали — но чем дольше шут неподвижно стоял на одном колене, тем больше чувствовалось их нетерпение. Кто-то кашлянул, звякнула кольчуга стражника, зашуршало платье.
Наконец шут провел рукой по лицу короля. Встал, подошел к короне. Поднял. Бубенцы звякнули.
Шут смотрел на корону в своих руках. Вдруг резко сдернул колпак с головы и надел корону, точным, безошибочным движением опустив ее на белые волосы. Поднял глаза и осмотрел зал.
И улыбнулся. Широко, белозубо улыбнулся.
— Взять их, — громко проскрипел шут — и стража подскочила, мгновенно выхватывая из толпы нужных людей. Фон Рур дернулся за мечом — но шут наступил на него ногой и покачал головой, а в следующее мгновение стражники уже схватили графа.
— Вы хотели свергнуть законного короля, — проскрипел шут, обводя взглядом ошарашенных заговорщиков. — Поздравляю, вы его свергли. Теперь будет новый король, незаконный. А поскольку я незаконный король, то буду делать все, что мне вздумается. И первым делом посажу в темницу вас — тех, кто предал старого короля. Потому что ведь никто не знает, не захотите ли вы предать и меня тоже?
Шут усмехнулся — и продолжил:
— А вторым моим свершением в роли нового короля будет женитьба. Старый король был женат — чем я хуже? Так что… — шут обвел взглядом собравшихся. Дамы — те, которые были отвергнуты старым королем, — зарумянились и потупили взгляд.
— Баронесса Монпасси! — громко проскрипел шут, и толпа слегка зашумела, зашуршала, оборачиваясь на звук шагов. Баронесса вышла в круг, слегка усмехнулась — красные губы изогнулись, — подошла к новому королю. Он приобнял ее за талию. Дамы, внимательно следившие за ними из-под ресниц, побледнели и снова опустили взгляд.
— Вот вам новый король и новая королева! — крикнул шут, и скрипучий голос разнесся эхом под сводами зала — будто закаркало воронье.
— А теперь… — шут обвел взглядом собравшихся и хитро прищурился. — Теперь — празднуйте.
Гость пришел вечером. Потом Каирна пыталась вспомнить — она знала, что он придет? Или позже убедила себя в этом?
Он стоял в темноте, нависал черным плащом и молчанием.
— Мышка, сходи за водой.
Когда девочка выбежала, гость тут же опустил капюшон.
— Не ждала меня?
Каирна ответила не сразу.
— Здравствуй, Эохейд.
Он улыбнулся, сверкнул весельем голубых глаз.
Она поднялась, согнав кота с коленей. Указала кивком на кресло. Король сел, плащ раскинулся вокруг черной волной. Каирна подошла к столу, чтобы налить вино в оловянные кубки. Украдкой посмотрела на короля. Огонь в очаге почти догорел — но Каирна давно умела видеть в темноте. Научилась у кота.
— Ты просто так заглянул или?..
— Или.
Конечно. Разве он когда-нибудь заглядывал просто так?..
— Что на этот раз?
— Я узнал, что Годрик хочет меня убить, — сказал король, и Каирна вздрогнула — не от самих слов, а от того, как спокойно он их произнес. Значит, правда.
— Годрик? Твой шут?
— Мой шут.
— И что ты будешь делать?
Он усмехнулся.
— Дам ему себя убить.
Она вздрогнула, и вино плеснуло на стол.
— Не смей! Это же переворот!
— Тише, Каи, тише. Ты права — это переворот. И я не знаю, кто Годрика надоумил — не сам же он до такого додумался. И сколько их — я тоже не знаю. И никогда не узнаю, особенно если что-нибудь сделаю с Годриком.
— И ты просто так сдашься? — спросила Каирна, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. Вернулась к креслам, протянула кубок ему. Села напротив и отпила большой глоток — чтобы залить тревогу.
Он поднял кубок, с улыбкой глядя на нее.
— Нет, Каи, я не сдамся. Но единственный выход — это дать себя убить. Иначе они не оставят меня в покое.