– Нет-нет, я не учусь здесь. Я – частный детектив, занимаюсь расследованием убийства Полины Кругловой. – Мои слова привлекли всеобщее внимание. Все три женщины, бывшие в кабинете, с интересом уставились на меня. – Меня зовут Татьяна.
– Присаживайтесь, – Ольга Федоровна показала мне рукой на стул, стоявший сбоку от ее стола. – Откровенно говоря, я не знаю, чем могу вам помочь.
– Вы ведь куратор группы, в которой училась Круглова, так? – уточнила я, расположившись на предложенном мне месте, спиной ко входу.
– Да, это так, – Бусляева тяжело вздохнула. – Но ведь Полину убили не в стенах нашей альма-матер, так что в свидетельницы я не гожусь.
– Понимаете, мне нужна характеристика этой студентки, причем объективная. Иными словами, ее психологический портрет.
– Объективная характеристика, говорите? – Бусляева оглядела своих коллег. – Ну что ж, скажу вам откровенно: Полина была девочкой непростой. Если ей какой-то предмет или какая-то тема нравились, она охотно готовила рефераты, делала презентации. Но если ей предмет был не интересен, она не делала ничего, то есть абсолютно. Мы едва допустили ее к первой сессии из-за хвоста по делопроизводству. Она этот предмет на дух не переносила. Я понимаю, в ее планы не входило работать секретарем. Но, кем бы Круглова ни хотела стать, элементарные навыки по этому предмету ей определенно не помешали бы, так ведь?
– Совершенно с вами согласна, – подтвердила я.
– Вы знаете, – вмешалась в наш разговор женщина, сидевшая за соседним столом, – по-моему, там дело не в предмете, а в преподавателе было.
– Возможно, – Ольга Федоровна возражать не стала, но и развивать эту тему не спешила.
– А что такое? – поинтересовалась я. – У Кругловой был конфликт с преподавателем? Это мужчина?
– Нет, делопроизводство ведет женщина. Скажем так, очень опытная преподавательница с большим стажем работы. Она требует, чтобы студенты, и прежде всего студентки, приходили на ее занятия, одетые исключительно в деловом стиле – строгий костюм, белая блузка. – Бусляева сдержанно улыбнулась.
Я живо представила себе седоволосую пожилую даму, непременно в очках в толстой роговой оправе и с указкой в руках. В академии права, где я училась, тоже была такая профессорша. Синий чулок в чистом виде! В любимчиках у нее ходила Машка Казакова, которая никогда не красилась и не носила высоких каблуков.
– А Круглова не придерживалась подобного дресс-кода? – догадалась я.
– Не только не придерживалась, она одевалась с точностью до наоборот! Полина на ее занятия то мини с яркой или полупрозрачной кофточкой надевала, то, напротив, спортивный костюм. Она так и на зачет явилась – в трико и футболке с какими-то надписями на иностранном языке, причем физвоспитания в тот день не было. В результате Василиса Юрьевна ее удалила с зачета, – продолжила Бусляева. – Такое повторялось еще несколько раз, а потом я встретила в коридоре Круглову в одежде, более или менее отвечавшей требованиям делового дресс-кода, и за руку привела ее к Простаковой. Та в моем присутствии задала Полине несколько вопросов, получила на них короткие, но правильные ответы и поставила зачет.
– Скажите, какие у Кругловой складывались отношения с другими студентами? – поинтересовалась я.
– Кроме Берестовой, она практически ни с кем не общалась. У нас много студентов из райцентров и даже сельской местности, так Полина ниже своего достоинства считала водить с ними дружбу. Да что там – дружба, – отчаянно махнула рукой моя собеседница, – ее снобизм порою даже мешал учебному процессу!
– Это как? – удивилась я.
– Понимаете, у нас есть такая форма обучения, как деловые игры. Мы разбиваем группу на пятерки и каждой даем отдельные вводные, причем формирование команд происходит, как правило, по алфавиту. Круглова с Берестовой всегда оказывались в разных пятерках. Если Катя быстро адаптировалась в любом коллективе, то Полина держалась в такой пятерке особняком. Она либо вообще не принимала никакого участия в деловой игре, либо брала все функции на себя. Некоторые преподаватели шли Кругловой навстречу и переводили ее в команду Берестовой, но это – редкие случаи.
– Ольга Федоровна, что вы так на меня смотрите? – подала голос женщина за соседним столом. – Да, я именно так всегда и поступала, чтобы не терять время на препирательства! И потом, я больше, чем кто-либо другой, понимала Полину. Я тоже в подростковом возрасте потеряла мать. Все ее комплексы – именно отсюда. Она могла бы их преодолеть, если б, конечно, захотела…