Смешно сказать, её папа был по всем статьям русский человек, но почему-то именно он больше всех из их семьи рвался в Израиль, не желая слушать про какую-то Америку, а тем более Германию.
Отношение самой Веры к переезду в Израиль было неоднозначным. Конечно, романтика делала своё дело, её тянуло в новую страну, в новый климат, да что там перечислять, - во всё новое. И всё же ей тяжело было срываться с насиженного места, не чувствуя особой душевной связи с еврейским народом. Не хотелось оставлять хороших подруг и служившего в армии парня, с которым, кто его знает, возможно, могла бы зародиться и большая любовь. Вспомнила Петьку и мысленно улыбнулась - сердечная привязанность друг к другу у них точно была. Хотя папа даже слушать не хотел про этого парня, суля любимой доченьке бравого офицера из рядов армии Израиля.
Несмотря на то, что во рту у Веры было невыносимо горько от незапитых таблеток, головная боль постепенно отходила, и она погрузилась в приятную дремоту, из которой её вывел голос и лёгонькое прикосновение женщины, накануне давшей ей таблетки:
- Девочка, носят питьё, тебе что взять? Кока-колу, фанту или вино?
Вера тряхнула головой, отгоняя остатки дремоты:
- Если можно, фанту и сразу два стакана.
- Думаю, можно, я сама, кажется, готова влить в себя бочку этого шипучего питья...
В разговор вмешался сидевший рядом с девушкой мужчина:
- Людочка, а водки не дают, я бы с удовольствием похмелился, башка трещит, а во рту словно кошки набедокурили.
К радости мужчины, на колясках у стюардесс оказались маленькие рюмочки с виски. Сосед Веры лихо заглотил сразу две порции, запив их стаканчиком колы, и удовлетворённо выдохнул:
- Вот это уже кое-что, начинается жизнь цивилизованного западного человека...
На что жена ему заметила:
- Ну, если в этом и состоит вся цивилизованная западная жизнь, так ты и в Беларуси имел не худшую. Отсутствием спиртного точно не страдал. - И они оба рассмеялись.
Самолёт вылетел из Минска приблизительно в семь вечера, а около девяти по салону поплыл запах еды, начали разносить ужин.
На Вере была одета тёплая кожаная куртка, а под ней два свитерка - всё боялись, что в её бауле будет перевес, и поэтому под джинсами у неё были одеты ещё штаны от финского спортивного костюма.
Примерно такая же картина была у всех пассажиров, находящихся сейчас в самолёте. Многие зашевелились, срывая с себя тёплые одежды. С неудобствами, потревожив рядом сидевшего мужчину, это позволила себе сделать и Вера, на что доброжелательная жена соседа заметила:
- Девочка, а я думала, что ты толстушка, а у тебя вон, кроме симпатичной мордашки, какая ладненькая фигурка, мужики в том Израиле за тебя в кровь передерутся.
Вера смущённо опустила глаза.
- Доченька, а к кому ты едешь, неужто тебя одну родители отпустили в чужую страну, я бы своих детей одних отправить не рискнула.
- У меня в Ашдоде сестра родная живёт с мужем и пятилетним сыном.
- А, тогда другое дело, хотя всё равно опасно, ты такая красивая, а мужичьё во всех странах сволочное, на красоту падкое.
Девонька, а чего ты так слёзки проливала, когда мой Олежка в аэропорту свои страдальческие песни пел?
- Не знаю, просто так стало тоскливо бросать всё привычное в жизни и уезжать в неизвестность, а эти песни отражали всю душевную боль, накопившуюся перед отъездом.
В разговор встрял порозовевший после виски мужчина:
- Ну, видишь, не только ты одна плачешь от моих песен, даже молоденькие девушки находят в них созвучность себе.
И тут Вера, почувствовав дружеское тепло к приятной семейной паре, осмелела и обратилась к мужчине:
- Скажите, пожалуйста, а Вы могли бы продиктовать мне слова ваших песен, которые пели в аэропорту?
- С превеликой радостью. Жаль, что у меня нет поблизости здесь кассеты с моими песнями, я бы тебе её с удовольствием подарил. Но слова после ужина могу надиктовать, смотришь, и время быстрей пройдёт до посадки нашего самолёта.
После того, как они отужинали курицей с рисом и каким-то салатом, запили это дело остывшим кофе и посетили по очереди туалет, Вера достала свою новую записную книжку и приготовилась записывать тексты песен, которые так разбередили ей душу.
- Простите, я уже приготовилась записывать, если Вы не передумали...
Мужчина повернулся в её сторону и почти зряче поглядел, будто всматриваясь в лицо собеседницы:
- Девушка, как тебя зовут, а то моя жена всё обращается к тебе 'девонька', 'девочка'...
- Меня зовут Вера Петрова...
- О, очень даже еврейские имя и фамилия.
- У меня мама еврейка...
- Верочка, ты чего передо мной оправдываешься, я же пошутил, а выйдешь замуж и станешь, как моя жена, какой-нибудь Фрейдман, а то ещё и местную израильскую фамилию какую-нибудь приобретёшь, - и он от души засмеялся, откинув на спинку сиденья свою с высокими залысинами голову. - Ладно, приступим, начнём, пожалуй, с этой...
Еврейские проводы
Пароход с названием "Разлука"
Отплывает в дальние края.
Разделяют близких друг от друга
Годы, судьбы, земли и моря.
Расставаясь, вместе соберёмся,
Кое-кто уже в последний раз.
Пьём, поём, галдим, грустим, смеёмся -
Бог простит за это грешных нас.
Пр.
Проводы, проводы,
Еврейские проводы
По всей необъятной Руси.
Брошены под ноги
Судьбы и головы -
Изгнанники снова в пути.
Наплывают волны слёз горючих.
Невозможно этот шторм унять.
Вам желают жизни много лучшей
На прощанье брат, сестра и мать.
Расставаясь, вместе соберёмся,
Кое-кто уже в последний раз.
Пьём, поём, галдим, грустим, смеёмся -
Бог простит за это грешных нас.
Пр.
Проводы, проводы,
Еврейские проводы
По всей необъятной Руси.
Брошены под ноги
Судьбы и головы -
Изгнанники снова в пути.
Глава 2
Вера перелистнула страничку блокнота, приготовившись записывать текст следующей песни, но в этот момент жена барда задала ей неожиданный вопрос:
- Скажи, Вера, а чем ты собираешься заниматься в Израиле, у тебя есть какая-нибудь подходящая профессия?
- Нет, какая там профессия, не считать же за неё год после школы, отработанный продавцом в гастрономе.
Мне хотелось бы пойти в израильскую армию, интересно всё же, но мне уже исполнилось восемнадцать, а надо выучить язык и определяться в жизни. Наверное, пойду на подготовительный курс, а затем поступлю в колледж, а если получится, то прямо в университет. Сестра моя узнавала, это вполне реально, и для вновь прибывших есть льготы.
- Ну, дай бог тебе удачи. Вон, у нас у самих Ленке шестнадцать лет, девятый класс окончила, что с ней будем делать дальше, ума не можем приложить. Ты, по всей видимости, училась хорошо, а наша Леночка звёзд с неба не хватает.
Встрял муж:
- Людочка, не горюй, выйдет удачно замуж, это иногда похлеще института улучшает жизненные условия, придёт на всё готовенькое - шикарная вилла, крутая тачка, прикиды, круизы...
- Какой ты, Олег... - женщина не могла подобрать подходящее слово.
Сам мужчина и ответил:
- Ты хочешь сказать - меркантильный и циник?
- Я таким словам не обучена, но на деньги всю жизнь не мерю.
И уже к Вере:
- А ты как думаешь, девонька, кто из нас прав?
- Не знаю, мой папа, а особенно мама тоже высказываются примерно так, как Ваш муж, а мне хочется верить в настоящую любовь, где материальные блага будут только украшать любовные отношения, а достигаться двумя сторонами.