Вить, только хочу предупредить тебя серьёзно, давай без глупостей.
— Вера, на этот раз, я не знаю, что ты под этим подразумеваешь, но, всё равно, обещаю быть корректным.
Они договорились встретиться в семь вечера возле кафе «Орбита», находящегося не далеко от дома девушки.
Переходя из отдела в отдел большого и несуразного магазина, Вера удивлялась скудности ассортимента, блеклости упаковок и малому количеству покупателей.
Трудно передать её удивление, когда она, сгрузив на кассе все приглянувшиеся ей продукты, вдруг обнаружила отсутствие элементарных пакетов и даже за деньги.
Кассирша смерила девушку презрительным взглядом:
— Откуда ты такая красивая и бестолковая?
— Из Израиля.
Вера машинально ответила женщине, испытывая полную растерянность от отсутствия пакетов, не представляя, как это всё она допрёт до дому.
— Я тоже хочу в Израиль, чтобы покупать, не задумываясь, такую прорву продуктов, не глядя на цены и, при этом, не имея при себе собственных пакетов.
Девушка, вот тебе мои личные, тут только два, но постарайся как-нибудь всё распихать.
— Ой, даже не знаю, как вас благодарить, может возьмёте деньги за пакеты, мне, право, неловко.
— Брось девонька, мы ещё не совсем здесь совесть потеряли, думаешь у нас перевелись порядочные люди?!
Они были, есть и будут.
Послушай, моя хорошая, если вдруг встретишь в Израиле Цилю Израилевну Липкину, передай ей большой привет от Таньки из гастронома на Притыцкого, она обязательно меня вспомнит.
Вера тащила на пятый этаж тяжёлые пакеты и продолжала улыбаться, вспоминая добрейшей души Таньку из гастронома, которую она точно никогда не забудет.
Выслушав ворчание мамы о нецелесообразности большинства своих покупок, ушла в спальню переодеваться и задумалась — ну, зачем, скажите, зачем, она согласилась встретиться с этим симпатичным молодым человеком, для чего дурить ему голову, ведь она не собиралась начинать с ним никаких любовных отношений и не допустит в свою сторону никаких вольностей…просто он очень интересный собеседник.
Надо ещё подумать, под каким соусом подать родителям блюдо, что вечером отправится на свидание, уверяя, что в Израиле у неё есть любимый парень, так, пожалуй, мама укрепится в своих подозрениях, что её дочь весьма лёгкого поведения.
Может не стоит ходить на эту встречу, для чего оно ей?! Продинамит парнишку, как это делают другие девчонки и вся беда, но поговорить с этим интересным парнем — Виктором Лукашевичем было любопытно и познавательно.
Села на подоконник и всмотрелась в мрачную погоду за окном и прислушалась к барабанящему по стеклу дождю и схватила в руки, купленную в супере общую тетрадь.
Строки побежали по белому листу, заполняя столбцами пустоты.
Зачёркивала, исправляла, начинала по новой и только на четвёртом листе появился чистовой вариант:
За окном дождь безвольно заплакал,
капли громко стучат по карнизу.
понесла свою душу на плаху,
подчиняя природы капризу.
Поздно нынче стоять на коленях,
коль себе стала вдруг злобным катом.
Утопив свои чувства в сомненьях,
я по жизни бреду виноватой.
Как сумела бездарно разрушить
наше счастье нелепою фразой…
я рыдала, зажав плотно уши,
струны звонкие лопнули сразу.
Моя глупость сродни преступленью,
Что ж, несу свою душу на плаху.
Ты мой первый, молю стань последним —
за окном дождь безвольно заплакал…
За обедом Вера сообщила родителям, что вечером встречается с одноклассницей и они посидят в кафе.
Удивительно, но с запинками выдавленная из себя ложь легко была принята за правду.
— Конечно, сходи прогуляйся, чего тебе сидеть все вечера с нами, ещё скоро насидишься над учебниками, правда, Белла?
— Правда Коля, только пирожки печь сегодня не буду, если Верка уходит, то к чему мне зря хлопотать на кухне.
Наряжаясь в своей комнате, Вера корила себя за ложь, за это глупое свидание, за эту поездку в Беларусь, а главное за то, что не смогла толком объяснить Галю, в чём её претензии к нему.
Разыграла из себя обиженную малым вниманием кокотку и разрушила хрупкий хрустальный замок, не успев ещё, как следует в нём поселиться.
Брюки красиво облегали её стройные ноги, нежно розовая кофточка подчёркивала пышность груди, накинутый сверху кардиган придавал осанке некую величественность.
Вот и новые ботиночки пригодились, только старая кожаная куртка не украшала её наряд, но делать было нечего, на улице холодно и по-прежнему накрапывает дождь.
К назначенному месту подходила практически вовремя, две минуты не в счёт.
Она сразу же заметила припаркованную напротив кафе иномарку и рядом стоящего под зонтом Виктора и поняла, никуда она с ним не поедет, в лучшем случае, посидит в этом знакомом с детства кафе «Орбита».
При виде девушки, парень распахнул переднюю пассажирскую дверцу, достал большой красивый букет и с лёгким поклоном протянул Вере:
— Эти скромные цветы в знак нашего знакомства, прошу садиться.
— Нет, Виктор, никуда я с тобой не поеду, ведь мы едва знакомы, а ты предлагаешь мне сесть в машину и поехать наедине с чужим человеком на ночь глядя.
— Вера, ты меня удивляешь, встретил девушку с замашками западной барышни и вдруг забитость на уровне нашей белорусской колхозницы.
— А ты представь себя на моём месте, как бы ты поступил, если бы не был девушкой лёгкого поведения?
Виктор от души рассмеялся.
— Твоя взяла, думал с тобой закатить в шикарный ресторан, но готов снизойти и до этого невзрачного кафе, зазывно манящего укрыться нам в уютном тепле.
Вера взяла парня под руку, и они зашли в кафе, знакомое ей ещё с ранней юности, когда они заглядывали сюда с девчонками из класса попить кофе и съесть мороженное.
Прежнее заведение стало не узнать, оно было полностью переоборудовано — мягкие угловые диванчики вокруг изящных столиков на четыре, шесть и восемь персон, в зале царил полумрак, оттеняя фиолетовый фон драпировки, играла лёгкая музыка.
Вера обратила внимание, что подбежавший к ним администратор, узнал её попутчика и подобострастно забегал вокруг него.
Их усадили в уютном уголке, подали меню в кожаном обрамлении и предложили за счёт заведения аперитив.
— Знаешь Виктор, у нас в Израиле таких кафе и такого обслуживания я ещё не встречала, наверное, где-нибудь в центре и есть, но не про нашу честь.
— А я думал, что ты из Германии…
— Что расстроился, разочаровала?
— Да, пожалуй, нет, просто удивлён.
Каким образом ты оказалась в той стране, в твоём лице еврейского что-то совершенно не угадываю?
— У меня мама еврейка, а я похожа на папу, а больше на его маму, на свою покойную бабушку.
А чем тебе Израиль не угодил и, почему евреи не нравятся?
Тут мне один мой знакомый милиционер сказал, что не любит он этих шахматистов-пианистов, а ты?
— Верочка, не спеши вешать ярлыки, я хорошо отношусь к Израилю и евреям, а сказал, всего лишь то, что ты не похожа на еврейку, а это не говорит о моей любви или не любви к той стране и к тому народу.
Нам подали аперитив — предлагаю выпить за знакомство, чтобы мы настолько узнали друг друга, чтобы не чувствовать недоверия и не спешить с выводами. Принимается?