— Ну что ж, — сказал он. — Приступим к официальным показаниям.
К тому моменту, как он закончил, я готова была свалиться со стула замертво. Тактичным описанием техники, которую инспектор Джосбери применял для допросов, было бы слово «въедливая». А если бы меня попросили проявить не такт, но честность, то я бы назвала его гребаным садистом.
Еще до начала мне разъяснили, что показания будет брать Гейл Майзон, а Джосбери выступит только в роли советника. Я даже могла попросить его удалиться. Но нет, я лишь пожала плечами и пробормотала, что, дескать, пускай остается. Большая ошибка с моей стороны. Как только начался допрос, он взял бразды правления в свои руки.
И эта дача показаний не была похожа ни на одну из тех, в которых я принимала участие. Меня допрашивали как подозреваемую. Я повторяла каждую деталь до тех пор, пока даже Майзон не стало неловко. Джосбери неизменно возвращался к одному и тому же вопросу: как я могла ничего не увидеть? Как я могла пропустить само нападение, находясь при этом так близко, что жертва умерла у меня на руках? Я каждую секунду ждала, что он вот-вот скажет прямым текстом: блондинка выжила бы, если бы я не оплошала.
Наконец допрос подошел к концу. Он выключил аппаратуру. Настенные часы показывали десять минут двенадцатого.
— Может, хотите позвонить кому-то? — предложила Майзон, пока Джосбери клеил стикер на диск с моими показаниями.
Я покачала головой.
— А дома кто-то будет, когда вы вернетесь? — спросила она. — Соседка? Парень? Вы пережили сильное потрясение, вам сейчас лучше не оставаться одной.
— Я живу одна, — сказала я. — Но вы не переживайте, — добавила я, заметив на ее лице тревогу. — Мне можно идти?
— А родственники у вас есть? — не сдавалась Майзон.
— В Лондоне никого. — И я не соврала, просто ушла от прямого ответа. На самом деле у меня нигде никого не было. — Послушайте, я устала и проголодалась, мне бы сейчас просто лечь…
Джосбери оторвался от диска и, нахмурившись, взглянул на меня.
— Вам никто не предложил поесть?
Потрясающий парень! Только он мог задать этот вопрос так, будто я и тут провинилась.
— Да ерунда. Так что, мне можно идти? — Я встала. — Сэр, — добавила я.
— Гейл, — обратился он к Майзон, — если бы мы привезли сюда убийцу, пойманного с поличным, с ножом в зубах, то все равно пришлось бы его кормить. А свою коллегу вот морим голодом.
— Я думала, кто-то другой… — начала оправдываться Майзон.
— Да не стоит… — попыталась возразить я.
— Извините, — сказала она.
Я только пожала плечами и из последних сил улыбнулась.
Джосбери встал и открыл дверь.
— Идем.
— А теперь куда?
На элементарную вежливость у меня уже не осталось сил. С другой стороны, с этим человеком и вежливость не срабатывала.
— Покормлю тебя, а потом отвезу домой, — ответил он. — Сделаешь расшифровку? — спросил он у Майзон, кивая на диск на столе.
И мы вместе вышли из здания участка.
Серебристый «мерседес» Таллок уже куда-то отогнали, и Джосбери открыл зеленый «ауди», которому тот раньше преграждал дорогу. Заведя мотор и выбрав нужную передачу, он начал перебирать стопку дисков.
— «Westlife» не найдется? — спросила я, когда он выехал с парковки.
Ответа не последовало. Что ж, буду иметь в виду: чувством юмора парень явно обделен. Равно как и чувством справедливости и сострадания. По большому счету список качеств, которыми он обладал, пока что сводился к одному пункту: уважительное отношение к потребности женщин в еде. Он сунул диск в магнитолу и, когда мы вернулись на Льюисхэм Хайстрит, вывернул ручку громкости до предела. Машина заполнилась ритмично пульсирующей клубной музыкой. Вас понял, детектив-инспектор Джосбери. Не больно-то и хотелось с вами болтать.
Длинный узкий сад. Не видно ни зги. Высоким стенам, с трех сторон ограждающим сад от уличных фонарей, помогает густая листва на разросшихся кустах: она поглощает тот ничтожный свет, которому все же удается сюда проникнуть. Несколько окон выходят на сад, но незваный гость, крадущийся по тонкой гравийной тропинке, облачен в черное с ног до головы. Едва ли его заметят во тьме.
В саду приятно пахнет. Незваный гость замирает и делает глубокий вдох, затем протягивает руку к крохотной звездочке цветка. Жасмин.