– Завтра эта неблагодарная девка носа из своей комнаты не покажет! И будет там сидеть, пока Тимур не заберет ее в свою постель. Я тебя, дрянь, наручниками к батарее пристегну за такие выходки! Только попробуй мне дернуться! Без моего разрешения чтобы даже не дышала!
Становится жутко. Я этого человека будто впервые вижу.
Он так просто говорит обо мне, будто я вещь. Его вещь, которой он может распоряжаться по своему усмотрению.
Глаза начинает щипать от слез.
Горло раздирает болью.
Даже мама больше не заступается за меня.
Кажется, она тоже боится отца.
И я не знаю, что сейчас задело меня больше – обида или разочарование.
Я просто за секунду увидела в родных людях то, чего не пожелаешь увидеть никому.
Неужели, мое счастье здесь никого не интересует? Неужели, это правильно – обвинять детей в том, что пришлось их воспитывать, тратиться на них, любить их?
Мне хочется сдержаться, не показывать слабость, но не выходит. Начинаю плакать.
– Скрылась с моих глаз! – я уже просто не узнаю папу. – Иди, пока не убил тебя собственными руками.
Бегу не оглядываясь. Мне очень хочется оказаться одной. Просто вдоволь нареветься, а потом опустошенно глядеть в одну точку.
– Саша, да успокойся, – до меня доносится голос матери, пока я, спотыкаясь, мчусь по ступеням.
– Успокоится, Инга? Успокоиться? – папины крики отчетливо слышно даже на втором этаже. – Эта дрянь меня опозорила своим поведением! Она меня подставила! Она всех нас подвела! Вы понятия не имеете, что теперь будет!
Перестаю слышать брань родственников только когда закрываюсь в своей комнате и затыкаю уши.
Я уже жалею, что не поехала ночевать на вонючий вокзал! Там было бы куда лучше, чем здесь.
ГЛАВА 7
Аля
Уснуть получается только под утро, когда за окном уже снова становится светло.
Сначала я просто пытаюсь прийти в себя, а потом продумываю план действий.
Ну, не хочу я мириться с произволом со стороны родителей! Сама хочу решать! Нельзя в двадцать первом веке просто взять, и насильно выдать замуж.
Идти против отца страшно после вчерашнего, но разве у меня есть выбор?!
Есть конечно: стать послушной овцой, или зубами выгрызть себе свободу.
Решение приходит как-то само собой. Я долго не раздумываю – просто беру в руки мобильный, которые добродушно принесла мама, пока я делал вид, что сплю, и строчу сообщение.
Вы: «Возьми меня в жены.»
Максим отвечает очень быстро, несмотря на время, но я не обращаю на это никакого внимания. Даже рада тому, что все так быстро разрешилось.
Придурок: «Хорошо.»
Вот так просто?! Даже не спросит ничего? Да, это не Вадя, который за секунду нашел тридцать три отговорки.
Вы: «Приезжай к двенадцати. Спасибо. Очень выручил!»
Придурок: «Рад. В двенадцать буду.»
Теперь я с облегчением раскидываю руки на кровати. Пока все складывается как нельзя лучше.
Родители не смогут выдать меня замуж, потому что я уже буду замужем. А остальные, вытекающие отсюда проблемы, буду решать по мере их поступления.
Максим приезжает в назначенное время. Он паркует мотоцикл у ворот, и звонит мне.
Отца дома нет, к маме пришла массажистка – идеальное время для побега.
Чувствую себя героиней американских фильмов про подростков. Мое окно удачно выходит на крышу гаража, а там у папы всегда стоит лестница.
Натягиваю на себя зимнюю куртку, потому что добраться до пальто возможности, увы, нет.
Спрыгиваю на лужайку и бегу к воротам. Быстро бегу, пока кто-нибудь случайно не засек меня по камерам.
Опасность практически наступает мне на пятки. От этого ускоряется сердце, и дыхание сбивается, но только на время, пока я, наконец, не оказываюсь за воротами, на воле.
Хочется завизжать от нахлынувшего облегчения. Я прямо чувствую, как с рук и ног спадают тяжелые тюремные кандалы.
– На невесту ты не особо похожа, – Максим усмехается, и это слышно по голосу, шлем он снова не снимает.
– Ты на жениха тоже не тянешь, – выдаю я.
Если честно, мне и самой становится смешно от того, что происходит сейчас. Неужели, я решилась?
Окидываю взглядом родительский дом. Поверить не могу, что нахожусь по эту сторону забора.
– Только, давай, сразу договоримся, – снова перевожу взгляд на «будущего мужа», устанавливая свои условия, – мы супруги лишь на бумаге и… я поживу у тебя пару дней. Родителям надо будет смириться.
– Может, трахнемся хоть разок? – интересуется он, пока помогает мне со шлемом.