— Ах Брюс!..
— Что, ты хотела бы, чтобы я позвал их?
— Нет, — поспешила ответить девушка, — меньше всего мне бы хотелось сейчас встретиться тут с ними.
— И в то же время, если хочешь, я могу продемонстрировать тебе…
— Нет!
Брюс на какое-то мгновение замер, повернувшись лицом к девушке. Несколько побледнев, Джойс слегка попятилась. В ее глазах читалась растерянность.
Глядя на стоящего перед нею мужчину, девушка буквально впитывала в себя его улыбку, широкую и нежную. Она воспринимала ее как своего рода ласку. И эту ласку она не могла не ценить, не могла не наслаждаться ею.
И как раз в этот момент, когда между ними, казалось, установилась некая духовная связь, когда они молча могли так многое сказать друг другу глазами, Джойс услышала странный шум. Было такое впечатление, будто кто-то дышит с одышкой.
— Брюс!
Молодой человек молча развел руками, как бы приглашая Джойс искать убежище в своих объятиях.
— Это что, собаки? — спросила она, в испуге уткнувшись лицом в мужскую грудь.
Внезапно со стороны зарослей кустарника послышался хриплый мужской голос:
— Эй шеф!.. Шеф! Это вы?
— Да-да, Сэм. Это я. И я не один, меня сопровождает моя знакомая.
Появление Сэма было для Джойс в известной степени неожиданностью. Девушка почувствовала, как ее лицо заливается краской.
Посмотрев в сторону, откуда раздавался голос, она увидела, как из серой стены, образованной окаймлявшими озеро камышами, появилась темная мужская фигура.
Только тут девушка вспомнила, что стоит, тесно прижавшись к Брюсу, и руки молодого человека лежат на ее талии. Заметив насмешливое выражение лица охранника, она поспешила выскользнуть из объятий, хотя ощущение контакта с этим большим и сильным мужским телом внушало ей чувство безопасности и покоя.
— О-о прошу прощения! — воскликнул Брюс и затем добавил: — Пока все в порядке, Сэм?
— Думаю, да, сэр. Собаки заперты. Этой ночью они никому не создадут неудобств… Госпожа может быть спокойна. На сей раз они меня не сопровождают.
Недолго думая, Джойс демонстративно повернулась спиной к «пирату». Брюс Мелвин заметил:
— Благодарю, Сэм. Сейчас мы войдем в лабораторию и запремся в ней. Вас же я попрошу все это время находиться где-нибудь поблизости. Вы поняли?
— Да, сэр, — подтвердил «пират».
Джойс, которая в течение последнего времени пережила немало неприятных минут, внезапно встрепенулась. До ее сознания дошло только что услышанное слово «лаборатория», пробудившее ее профессиональный интерес. Это слово как бы включило набор инстинктов и приемов, ставших за время работы Джойс ее вторым «я».
— Что ты сказал, Брюс? — спросила девушка, внимательно глядя на своего спутника.
— Я?
— Ну конечно ты! Что ты только что сказал?
Сэм, еще не успевший отойти от них на достаточное расстояние, остановился и поинтересовался:
— Что-то случилось, а сударыня?
— О Господи! — воскликнула Джойс. — Ну скажи же в конце концов этому человеку, чтобы он ушел раз и навсегда! Сколько еще можно испытывать терпение?!
— Вы что, не слышали, Сэм? Уходите, уходите! И побыстрее! Ну что вы?
Сэм повернулся и исчез в темноте.
— А теперь не хочешь объяснить, что происходит? — спросил Брюс, обращаясь к Джойс. — Мне тоже показалось, что что-то случилось. Уж очень ты взволнованная. Твои глаза блестят как никогда, губы шевелятся, будто ты хочешь сказать что-то важное…
— Так это правда? У тебя действительно есть лаборатория?
— А почему ты удивляешься? Разве я не говорил тебе о ней прежде?
— Ну хорошо, однако…
— Пошли. Я покажу ее тебе. Ты внушаешь мне доверие, как я уже говорил. Так что пошли со мной, и ты сможешь присутствовать при всем спектакле…
— Брюс, а что будет? Чего ты ожидаешь? Ты полагаешь, что Риган окажется способным?..
Брюс прервал девушку:
— Да, детка. Он способен на все. Собственно, он сам кричал об этом на весь дом, и ты слышала это. Но вначале не получилось у него, потом не прошло у его дочери, и теперь…
— Так у Дорис не получилось?
— Признаюсь, я был в состоянии сделать ей многие одолжения, — пояснил Брюс. — Однако она поняла, и поняла весьма своевременно, что ей никогда не добиться, чтобы я вручил ей свою формулу, и что я никогда не пожертвовал бы ради нее и ее чар своей свободой.
— Следовательно, эта формула все-таки существует?
— Хочется надеяться, что да, детка. И поверишь ли, я ее ценю почти столь же высоко, как и свою свободу.
— О-о Брюс!